Сплетение судеб - [49]

— До свидания, Марк, — осипшим вдруг голосом прошептала она. — Мне ужасно жаль, что все так случилось. Но ты ни в чем не виноват. Может быть, только в одном — что очень любил своего брата.

— Да еще в том, что разбил тебе жизнь, — глухо сказал Марк. — Ведь это так, да? Я и не подумал, как это подействует на тебя, когда брал деньги. Я недооценил твое чувство ко мне, дорогая. Я только теперь это понял.

— Это было так давно, — медленно сказала Габи.

— То, что случилось с нами на берегу в Хамптоне, было не так давно, — ответил он. — Я не могу забыть.

— Секс — это ненадолго, — сказала Габи. — Ты точно определил: это влечение, которое всегда будет жить в нас. Нить, выбившаяся на свободу из ткани нашей жизни.

— Ну-ну, не слишком ли поэтично? — засмеялся он. — Да разве это только секс? Нас тянуло друг к другу куда сильнее, чем девять лет назад, и ты это знаешь. Мы знаем друг друга до самых тайных глубин.

— Мы изменились.

— Не так уж сильно, — возразил он, — ты все та же щедрая, безрассудная девчонка, готовая пойти на любую жертву. Ты склонна идеализировать мужчин, иначе ты никогда бы и близко не подошла к самоуверенному недоучке, чумазому орангутангу вроде меня.

— Ты забыл добавить: бесстрашному и надежному, — сказала она.

— Ну да. Это про кого из нас я забыл сказать?

Его нежный, мягкий голос манил ее. Габи представила себе их встречу, если бы она сейчас состоялась, и у нее защемило сердце.

— Наверно, про нас обоих, — еле слышно проговорила она.

— Мы всегда были страстными натурами, — напомнил он ей. — Ничего не боялись. У нас все было впереди, и я все погубил. Ты никогда не узнаешь, как мне было больно.

— Да, никогда, — покорно согласилась она. Габи еще крепче сжала в руке трубку и потерлась об нее щекой. Сейчас его голос исчезнет, и уже никогда больше она не поговорит с ним.

— Почему ты не женился? Ты ведь говорил, что тебе хочется иметь свой дом, детей.

— Только от тебя я хотел иметь детей. Ни от кого больше не хотел, — честно признался он. — Время ускользало от меня. Я был так занят Джо, с ним столько было всяких проблем. И «Мотокрафт». Времени хватало только на короткие связи. На женщин вроде Ланы.

— Как поживает Лана? — задала Габи светский вопрос.

— Не знаю, — помедлив, ответил Марк. — После похорон Джо я потерял ее след. Наверно, она в конце концов получила приглашение от арабского принца, которого встретила в Хамптоне, и отправилась к нему.

— Мне очень жаль, — проговорила Габи.

— Правда? Почему же?

— Тебе она нравилась.

— Итальянские сосиски мне тоже нравятся, но со временем могут и надоесть. Она притупляла боль, вот и все. Но никто не мог излечить. Видишь ли, была когда-то одна худенькая богатая девчонка, — сказал он глуховатым, манящим голосом, — я гулял с ней по нашим улицам, и мне нравилось, что мои дружки просто балдеют, глядя на нее. А в погожие весенние деньки мы лежали с ней на пледе в парке, и я мечтал о том, что когда-нибудь у нас с ней будут дети. Я так и не забыл ее.

Горячие, неудержимые слезы покатились по щекам Габи.

— А я так и не забыла чумазого итальянца из гаража, — прерывающимся голосом призналась Габи. — Но наверно, у судьбы были другие планы на наш счет. Ты стал магнатом, а я топ-моделью, и мы оба достаточно богаты, мы даже можем позволить себе перестать работать. Я только хочу, чтобы ты знал: меня никогда не волновало, что ты не был богатым, и я никогда не хотела того, чего ты не мог бы мне дать. А нужно мне от тебя было то, что нельзя купить за деньги.

— Ах, перестань, перестань, — взмолился Марк, и в голосе его была боль. Он перевел дыхание. — Послушай, может быть, пришло время рассказать тебе всю правду. Может быть, тебе станет легче. И тогда мы забудем об этом.

— Нет, — прошептала она с дрожащей улыбкой. — Теперь уже поздно рассказывать. Я только надеюсь… я надеюсь, рано или поздно, но ты поймешь, что я говорила тебе правду: я никогда не причиняла Джо вреда и никогда не охотилась за ним. Я любила его как брата и говорила ему об этом. Я невиновна в его смерти.

— Позволь мне увидеть тебя, — настаивал Марк. — Мы должны поговорить.

— Прости, но мне нужно уходить. Оставаться здесь небезопасно, — ответила она. — До свидания, мой дорогой!

— Габи!..

Сколько она будет жить, она никогда не забудет его голос, отчаяние, прозвучавшее в нем, когда он произнес ее имя, подумала Габи.

— Мне так жаль, Марк, — прошептала она, положив трубку. — Я люблю тебя, но не могу подвергать тебя риску. Достаточно одного из нас.

Она обвела прощальным взглядом дом, в котором прожила всю жизнь, вышла и заперла за собой дверь.

Держа в руке дорожную сумку, в которую она положила несколько дорогих ей вещей, платье и костюм на смену, Габи прошла немного по улице, потом подозвала такси и попросила шофера отвезти ее в огромный роскошный отель в шести кварталах от ее дома. Уже зарегистрировавшись, Габи с тревогой подумала: а не выследил ли ее кто-то? Она не меняла такси и не старалась запутать преследователя, если он был. Впрочем, в таком людном отеле ей вряд ли угрожает опасность. Со вздохом облегчения она прилегла на большую двуспальную кровать. У входа в отель стоит швейцар, он следит за посетителями. Габи почувствовала себя в безопасности.