Список - [43]

* * *

По пути в классную комнату Марго замечает директора Колби. Она наблюдает за проходящими мимо учениками, ее взгляд мечется по коридору.

Что директор Колби подумает об этом цирке с «Голосуйте за Королеву Дженнифер»? Если Марго примет участие в этом безумном действе, то будет казаться высокомерной. А если не примет, это будет выглядеть еще более странно.

Марго разворачивается и уходит, избегая столкновения с директором Колби.

Глава 20

Даже при месячных спазмы не такие болезненные.

Бриджит сжимает губы и сосредоточивается на надписи-граффити, что украшает желтовато-коричневую дверь туалета. Она сидит на унитазе в женской раздевалке спортзала. Ее тело наклонено вперед, локти упираются в обнаженные бедра, а подбородок лежит на руках. Между ее кроссовок стоит полупустая бутылка с маслянистой жидкостью, которая разделилась на слои.

Это не простая смесь. Это волшебное зелье.

Потребность сходить в туалет то и дело отравляла ей утро, с каждым разом становясь все более и более острой. На уроке физкультуры ее скрутило уже в третий раз, и желание было таким сильным, что Бриджит пришлось сбежать с волейбольной площадки прямо посреди розыгрыша мяча, оставив команду без связующего игрока. Ей было трудно передвигаться из-за спазмов, поэтому она ковыляла, вжав пальцы в бока. И едва успела снять шорты.

Жаль, что она не дома, где ей никто бы не помешал. И возможно, журнал или книга отвлекли бы ее от боли. О господи. Что если какой-нибудь учитель не отпустит ее в туалет? А еще ее беспокоят эти спазмы. Так не должно быть. Они ощущаются как воспаление аппендицита или что-то подобное.

Нет! Не о чем волноваться. В описании разгрузочного дня сильные спазмы упоминались как возможный побочный эффект. Также там говорилось, что ее будет мучить ужасный голод. Вчера она чуть не сошла с ума от желания съесть что-нибудь. Не что-то специфическое, а обычную еду. И игнорировать это было сложнее, чем в обычные дни. Но в описании говорилось, что если Бриджит не сдастся, сможет противостоять своему внутреннему голосу, уговаривающему ее поесть, то станет легче и голод исчезнет. И именно так и случилось.

Ей нужно поверить в этот процесс.

Живот скручивает еще раз. Раздаются всплески. Каждый раз Бриджит уверена, что внутри нее ничего не осталось. И каждый раз ошибается.

Сквозь бетонные стены проникает отдаленный свист. Через несколько секунд распахивается дверь в раздевалку, а затем забегают девчонки, чтобы переодеться перед следующим уроком. Бриджит быстро поднимается и смотрит на мутную воду. Каким бы отвратительным ни казалось содержимое, Бриджит переполняет от странной гордости, когда она смывает то, что засоряло ее. Она наблюдает, как вода в туалете становится чистой и прохладной. И чувствует себя лучше, можно даже сказать радостно, несмотря на то что живот похож на переполненный водой воздушный шарик.

Разве не здорово никогда не ощущать голода?

Так и есть. Честно.

Помыв руки, Бриджит идет к шкафчику, чтобы переодеться. Многие ее подруги уже сменили одежду и выстроились у прямоугольного зеркала, занимающего одну из стен раздевалки. Они обращаются к своему отражению, и их безжалостные откровения направлены на них самих.

Одна из девушек стонет:

– Клянусь, у меня кожа отвратительнее, чем у любой другой девчонки в школе.

Другая шутливо подталкивает первую:

– Ты прикалываешься? У тебя красивая кожа! И нет никаких черных точек. – Девушка подается вперед, словно собирается понюхать зеркало. – А у меня ими покрыт весь нос.

– Помолчи! У тебя идеальный нос. Я упрашиваю родителей сделать мне пластику носа на Рождество. Серьезно. Я даже готова отказаться от машины.

– Если пойдешь на пластику носа, хирург засмеет тебя прямо в своем кабинете. А если обращусь я, то он, вероятно, после этого напишет научную работу. Я имею в виду, ты знаешь хоть одного одиннадцатиклассника в мире с такими морщинами?

Девушка хватается за челку и поднимает ее к потолку, натягивая кожу на лице. От этого проступают очертания ее черепа и синие вены.

Последняя девушка фыркает в зеркало и разводит губы как можно дальше, обнажая десны цвета пожеванной коричной жвачки.

– Лучше бы у меня были твои невидимые морщины, чем эти кривые зубы. Никогда не прощу родителей за то, что они не поставили мне брекеты. Это же жестокое обращение с детьми.

Бриджит просовывает голову в белый свитер. Она делает это медленно, скрываясь в шерстяной мягкости на несколько секунд. Ее подруги всегда соревнуются друг с другом в придуманных недостатках, выясняя, кто превзойдет на этот раз в фальшивой ненависти к себе.

Но Бриджит может обскакать их всех.

Она берет расческу и идет к зеркалу.

– Вы, девчонки, такие сумасшедшие, – говорит она, глядя в глаза своему отражению. – Я, вне всяких сомнений, здесь самая уродливая.

Конечно, Бриджит говорила такое и раньше. Эта фраза была одной из ее лучших палочек-выручалочек, потому что в ней не упоминались ее недостатки. Она охватывала абсолютно все.

Бриджит говорит правду. Она знает этих девчонок с садика. И выросла с ними. Наблюдала, как они перебирают парней, меняют прически, пробуют первую сигарету, напиваются разными видами алкоголя, до которого смогли добраться, танцуют под дурацкие попсовые песни. Сейчас они почти что женщины. Она думает, что они красивые. Но не она.