Список - [10]

Лорен поднимает голову:

– Прости?

Девушка чинно кладет листок на открытую тетрадь Лорен:

– Это традиция Старшей школы Маунт-Вашингтона. Тебя назвали самой красивой девочкой в нашем классе.

Она говорит медленно, будто Лорен общается на другом языке или до нее все плохо доходит.

Лорен изучает список. И видит свое имя. Но совершенно ничего не понимает. А затем чувствует, как ее по спине похлопывает другая девушка.

– Попытайся выглядеть чуть более счастливой, – ласково шепчет она таким тоном, будто сообщает Лорен о расстегнутой молнии или застрявшей между зубами еде. – А то подумают, что с тобой что-то не так.

Эти невзначай оброненные слова удивляют Лорен еще сильнее, потому что полностью противоречат тому, что, как ей казалось, о ней думают другие.

Глава 5

Сара Сингер планирует расстаться с ним быстро и безо всяких сцен. Она не станет ничего объяснять и приукрашивать. От этого станет лишь хуже. Она просто скажет что-то типа: «С меня хватит, Майло. Нашей дружбе, или как там, черт возьми, ты это называешь, пришел конец. Так что вперед, делай что хочешь. Живи своей жизнью! Стань лучшим друганом капитана футбольной команды. Лапай капитана чирлидерш, хотя все знают, что Марго Гейбл мало кому отказывает. Я не стану тебя осуждать».

Правда, последняя часть будет ложью. За это она точно его осудит. Сара садится на скамью и обкусывает края клубничного печенья. Но резкий запах табака, которым пропахли пальцы, забивает сладкий вкус. Она с силой проглатывает то, что уже успела откусить, и сколупывает розовую глазурь – свою любимую часть – в траву, потому что весь этот сахар не идет на пользу. Пусть это едят белки, ей же надо успокоиться. Сара отводит в сторону перепутавшиеся потускневшие цепочки и кладет руку на сердце. Оно трепещет, как у колибри, так быстро, что удары сливаются в ровное, причиняющее неудобство гудение.

Девушка срывает целлофан с новой пачки сигарет и закуривает. Поднявшийся ветерок относит дым в сторону, но Сара знает – Майло учует его, когда придет в школу. Он похож на полицейскую ищейку, которую натренировали все вынюхивать.

Прошлой ночью, после того как Майло рассказал удручающие подробности о последних днях своей тети, умершей от рака легких, Сара высунулась из окна по талию, выкурила сигарету и пообещала парню, что всерьез задумается над тем, чтобы бросить курить.

Вспоминая это, Сара смеется и выдыхает дым, который медленно растворяется в холодном утреннем воздухе.

Прошлой ночью она много чего говорила.

Но Майло… очевидно, он нес чушь с самого первого дня их знакомства.

Не важно. Пусть он и дальше язвит, что Сара курит. Она с облегчением сменит свои тревоги на что-то другое, например на злость, направленную на Майло.

Сара видит двух одиннадцатиклассниц, спешащих по тротуару. Она знает их обеих, но ей кажется, что все эти одиннадцатиклассницы в Маунт-Вашингтоне выглядят чертовски одинаковыми. У всех мелированные волосы по плечо, дурацкие ботинки из овчины, маленькие сумочки, перекинутые через плечо, в которые вмещаются лишь сотовый, блеск для губ да деньги на ланч. Они напоминают ей зебр, которых, благодаря их одинаковому окрасу, не может различить хищник. Универсальный метод выживания. В стиле Старшей школы Маунт-Вашингтона!

Девчонки останавливаются перед скамейкой, на которой сидит Сара, и склоняются друг к другу; каждая сжимает в руке листок бумаги. Та, что пониже, хватается за подругу и выдает серию пронзительных смешков. Другая лишь вдыхает, издавая безостановочные хрипы.

И это нервирует Сару.

– Эй! – рявкает она. – Почему бы вам, дамочки, не поболтать в другом месте?

А затем зажженной сигаретой, как указкой, она указывает вдаль.

Вполне справедливая просьба. В конце концов, эти девчонки могли бы потусоваться в любом другом месте. А это ее скамейка, и все в Маунт-Вашингтоне об этом знают.

Сара обнаружила ее еще в прошлом году. Здесь никто никогда не сидел, потому что она стояла прямо под окном директора. Но Сару это не беспокоило: ей хотелось одиночества.

Так оно и было, пока прошлой весной не появился Майло Иши.

В один из дней он растерянно бродил по школьному двору, новенький лавировал между группами учеников, отчего сильнее бросалось в глаза его отличие от них. Худой вегетарианец с японскими корнями и бритой головой, руки которого были скрещены на груди в оборонительной позе. Он чем-то напоминал Саре ее саму, только в более совершенной версии. Кроссовки, купленные за границей. Дорогие наушники. Ужасно толстая и, вероятно, винтажная черная оправа очков. Парень даже сделал первую татуировку – выбил буддийскую поговорку на правом предплечье.

Понаблюдав за ним несколько минут, Сара пожалела его.

– Эй, новенький! – крикнула она.

Майло был ужасно застенчивым. На грани невозможного. Он ненавидел отвечать на уроках, а во время ссор своих родителей покрывался пятнами. Было сложно пробиться сквозь его скорлупу, но когда это случилось, Саре показалось, что она нашла родственную душу, такого же изгоя, как она сама. Ей нравилось, когда Майло доставал ее рассказами о своей жизни в Уэст-Метро и учебе в старшей школе с художественным уклоном. Он говорил, что Уэст Метро – третьесортный городишко, но для Сары, привыкшей к Маунт-Вашингтону, он был как Нью-Йорк. В старшей школе Уэст-Метро ученики ездили в музеи изобразительных искусств, у них не было никаких спортивных команд, а в драмкружке девчонки не выпендривались, чтобы попасть на радио со слащавыми песенками, спетыми под фонограмму.