Список опасных профессий - [14]

— Как он собирается платить? — спросил шеф, привычно постукивая карандашом по столу.

— Тут мы немного поторговались: он хотел передать всю сумму сразу после выполнения заказа, но я посчитала, что это будет унизительно для меня как для посредника. И намекнула, что исполнитель может посчитать это прямым оскорблением.

— А он?

— Сначала вообще не понял, о чем я говорю, потом, кажется, испугался. Согласился на пятьдесят процентов предоплаты. Валюта по желанию исполнителя — рубли, доллары, евро… ему все равно. Я сказала ему, что сегодня в шесть вечера позвоню и сообщу, как передать деньги.

— Хорошо. План, как будем «убивать» Алябьева, уже есть?

— Пока только наметки, — ответил вместо меня Гоша. — Но мы с Риткой хотим что-нибудь пострашнее, покровавее, чтобы его до печенок проняло. Нервишки-то у господина Паршина, судя по всему, слабоваты.

— Не перестарайтесь. Алябьев еще не решил, пойдет он с нашими доказательствами в полицию или к самому Паршину.

— Хочет погрозить ему пальчиком и сказать: «Ай-ай-ай, как нехорошо так поступать?» — немного удивилась Нина. — Разве такие наивные люди еще не перевелись?

— Это не наивность, а простая порядочность, — заступилась я за Алябьева. — Он не хочет старого друга в тюрьму сажать.

— Поэтому я и говорю, не перестарайтесь, — повторил Баринов. — Если вы с Гошей Паршина до инфаркта доведете или вообще в могилу уложите, Алябьев вам спасибо не скажет.

— Мы аккуратно, — пообещала я. — Некоторые идеи мы еще вчера обсудили, часа через два план будет готов.

— Хорошо. Нина, ты что-нибудь о смерти старшего брата нашего клиента выяснила?

— Да. Хотя информации не очень много. Илья Алябьев был офицером. Командир части, участвовал в ряде локальных конфликтов на территории бывшего СССР. После третьего ранения вышел в отставку и вернулся в родной город. Устроился начальником службы безопасности небольшой фирмы, которая занималась перегоном и продажей подержанных иномарок. Десять лет назад он погиб, был застрелен у себя дома. Пистолет, который хранился у Ильи Алябьева, исчез, но больше ничего не пропало, так что это не было ограблением. Никаких следов в квартире убийца не оставил. Следов борьбы также не было — Алябьева застрелили, когда он сидел за письменным столом. Врагов и долгов у него не было, в криминале тоже не завязан.

— Кто-то вот так, просто, зашел и застрелил мужика? — с недоверием спросил Гоша. — Боевого офицера? Он что, сильно пьяный был?

— Экспертиза следов алкоголя или наркотических средств в крови погибшего не обнаружила.

— Стреляли в затылок? — предположил Баринов.

— Нет. В висок. В правый. Судя по следам пороха и по ожогу, с очень близкого расстояния, практически в упор.

— Странно.

— Да. Если бы не отсутствие на месте преступления пистолета, по всем признакам было бы чистое самоубийство. — Нина перевернула листок блокнота, откашлялась и продолжила: — Основным подозреваемым следствие считало младшего брата погибшего, Ивана. Эта версия разрабатывалась довольно долго, но наш клиент держался твердо. Существование неприязненных отношений с братом отрицал, имущественные претензии тоже, признаваться в убийстве отказался и предоставил убедительное алиби. В конце концов от него отстали, а другого подозреваемого так и не нашли. Дело было закрыто в связи с неустановлением лиц, совершивших преступление, и списано в архив.

— Что ж, списано, значит, списано, — пробормотал шеф. — Для нас здесь ничего нет.

— Кроме объяснения, почему наш клиент правоохранительные органы недолюбливает. — Гошка встал со стула и потянулся. — Сколько ему десять лет назад было? Двадцать?

— Двадцать два, — ответила Ниночка, не заглядывая в блокнот.

— Молодой. Если его на убийство примеривали, то давили по полной программе, а он выстоял. Или, может, потому и выстоял, что сам братца старшего застрелил? А что, подсуетился, алиби надежное организовал, потом стырил у брата пистолет, в шутку приставил его к виску… Чужого человека этот Илья вряд ли так близко подпустил бы.

— Гоша, остановись! — Баринов бросил карандаш на стол. — Расследовать убийство Ильи Алябьева нас никто не нанимал. Наш клиент — Иван Алябьев. Вот и займитесь с Ритой выполнением работы, за которую он платит.

— Так разве я против? Пойдем, Ритка, сочиним, как нам клиента нашего укокошить поживописнее!

Я послушно поднялась и двинулась за напарником, но из кабинета выйти не успела. Хлопнула входная дверь, и Володя Стрешнев весело объявил:

— Привет труженикам частного сыска!

— Володя! Ты какими судьбами к нам?

— По долгу службы, ясное дело, не для собственного удовольствия! Хотя сами знаете, я к вам всегда рад заглянуть… Ниночка, золотце, я позавтракать сегодня не успел. Чайку бы!

— С бутербродами, — понимающе кивнула секретарь-референт и махнула мне рукой: — Рита, пойдем, поможешь мне.

Пока она освобождала свой стол от бумаг, я включила чайник и достала из холодильника колбасу. Нина привычно обругала мировой финансовый кризис, из-за которого застопорилось строительство нашего нового офисного здания. Там будет настоящая кухня, со встроенными шкафчиками, плитой и обеденным столом. Пока же все кухонные принадлежности стоят у нас на широком подоконнике, а если мы садимся пить чай вместе или в гости кто приходит, то устраиваемся в приемной, за столом Ниночки. Вот и сейчас мы в четыре руки делали бутерброды (солидные, ломоть колбасы должен быть не тоньше ломтя хлеба — других наши мужчины не признают) и прислушивались к разговору.