Список Мадонны - [98]

Ламбрусчини казался невозмутимым.

— Вы также встречались с этим учителем музыки. Это так?

— Хромой идиот. Мечтатель. Он ничего не понимает.

— Тогда скажите мне, святой отец, как вы объясните это чрезвычайно интересное новое развитие событий? — Он помахал письмом в воздухе. — Это письмо от учителя музыки пришло недавно. В нем герр Хансон очень убедительно говорит о подлинности видения девушки. Он также упоминает о посетителе, по его описанию, очень похожем на вас. И никакого упоминания о посещении священником. Более того, он сокрушается по поводу того, что написанная им газетная статья не вызвала никакого интереса у церкви. — Он откинулся в кресле. — Теперь это дело кажется мне очень интересным, святой отец. По-настоящему интересным.

Бернард спокойно ответил на его вопросительный взгляд. Он заговорил с вызовом:

— Я поступал так, как считал нужным. Все делалось для того, чтобы соблюсти интересы истины. То, о чем вы думаете, абсолютный пустяк. Я устал от вашего грубого допроса. Мне есть чем заняться. Можете мне поверить.

Он встал, чтобы уйти.

— Пожалуйста, останьтесь, святой отец. Я еще не все сказал. Видение, очевидно, разговаривало с девушкой. Этот факт вы либо не смогли установить, либо, установив, решили, по собственному усмотрению, утаить от меня.

— Еще одна неуместность. Слова могли означать что угодно. Они могли никогда не произноситься. Вы утомляете меня своими инсинуациями.

Ламбрусчини продолжил так, будто Бернард ничего не говорил:

— Герр Хансон утверждает, что видение, которое она назвала богиней Фригг, рассказывало ей о другом сыне, брате мифического Бальдра.

Сердце Бернарда забилось сильнее. Все это было так реально. Он будто слышал, как говорит сама Сигни. Словно Ламбрусчини привел ее к нему. Но, сдерживая зевок, он сказал с оттенком презрения в голосе:

— С каждой минутой это становится все смешнее. Извините меня, но…

— Останьтесь! — резко сказал Ламбрусчини. — Герр Хансон утверждает, что видение произнесло: «Благословен плод чрева твоего». Если это было так, то вывод однозначен, святой отец. — Он сжал пальцами складки своей рясы. — Я нахожу весьма странным то, что вы не обнаружили ничего подобного. — Теребя себя за рукав, кардинал продолжил: — Этому можно найти три объяснения. Первое. Герр Хансон страдает старческим слабоумием и выдумал небылицу. Второе. Вы совершенно неподходящая кандидатура для подобных расследований. Третье. Вы — лжец, который сознательно скрыл важную информацию. Какое из них правильное, святой отец?

Бернард едва сдерживал себя. Это выходило за рамки его самых невероятных мечтаний. Идиот, сидевший напротив него, подтверждал его предназначение. Она пыталась сказать ему, но он не проявил интереса. Мысль о предстоящем сражении перестала радовать его. Сигни была избранной, как и он сам. «Плод чрева твоего».

Он заговорил спокойным примирительным тоном:

— Ваше преосвященство, я откровенно верю в то, что у господина Хансона слишком богатое воображение. Он говорит об этом много и часто и полон размышлениями о средневековых святых, являющихся к нему по ночам и обещающих ему величие. Вероятно, он увлечен этой девушкой, которая, можно так сказать, очень привлекательна. — При воспоминании о ней по его телу пробежала дрожь. — На вашем месте, ваше высокопреосвященство, я бы проигнорировал рассказы господина Хансона. Ничего плохого не случилось. Теперь мне нужно идти. У меня впереди долгий день работы в архиве.

Он почти дошел до двери, сделав еще одну попытку проигнорировать поцелуй перстня, когда Ламбрусчини заговорил снова. Его слова заставили Бернарда замереть на месте.

— Нет, святой отец, вы неправы. Плохое совершилось. И мы не можем его игнорировать, поскольку оно касается нас обоих. Я предлагаю вам забыть о том, чего вы пытаетесь добиться своей наглостью, и вернуться на место.

Бернард выглядел рассерженным, но взгляд Ламбрусчини не давал возможности возражать. Он сел на свое место и стал ждать. Ламбрусчини продолжил:

— Да, святой отец, мы, возможно, смогли бы и забыть об этом деле, если бы не две неприятные подробности.

Брови Бернарда взлетели вверх.

— Во-первых, святой отец, в Бергене за вами следили. У Альфонса Баттиста есть доказательства, и он готов использовать их против нас обоих.

Бернард прервал его:

— Баттист меня безмерно ненавидит. Он очень мстительный человек, лишенный и смелости, и веры. Я убежден, что, какие бы свидетельства моих действий он ни имел, они не настолько опасны. Я понимаю, что у вас есть враги, ваше высокопреосвященство. Но это такая мелочь. Мы с ней легко справимся, я уверен.

— Возможно, но я должен предупредить вас, святой отец. Это опасное дело. — Голос Ламбрусчини звучал озабоченно. — При том что он мелок и мстителен, Баттист умен и амбициозен. Может быть, вы посчитаете это странным, святой отец, но к этому отвратительному человеку прислушиваются несколько моих врагов. Он может быть опасен, тогда как вы, святой отец, были либо слишком горды, либо слишком безразличны, чтобы заводить полезные знакомства. У вас есть только я.

— А разве этого недостаточно? Я полагал, но, как я понимаю сейчас, ошибочно, что ваше положение здесь непоколебимо. И уж конечно достаточно устойчиво, чтобы выдержать такой незначительный инцидент вроде этого.