Список Мадонны - [2]
— Запомни, дружище, — сказал Бернард, — не больше половины. Он не нужен мне мертвым.
Одного из греков в углу стошнило. Трактирщик процедил большой глоток вина сквозь зубы, а после, не выпуская бокала из рук, засыпал рвотные массы целым ведром опилок.
Бернард вышел из таверны, так и не притронувшись к вину. За дверью он глубоко вдохнул морского воздуха и не спеша пошел по набережной.
Винсент Биру сидел в кресле с лирообразной спинкой и размышлял, то и дело впадая в дрему. Перед ним на столе орехового дерева лежала пачка сегодняшних товарных накладных. Он воспринимал груз своих пятидесяти трех лет с усталостью человека, который мог позволить себе эту роскошь. Дела шли хорошо. Винсент Биру, сын рыбака, босоногий неграмотный мальчишка, впитывал в себя знание мира вместе с неприятным запахом рыбы среди портовой нищеты Марселя.
В двадцать пять он взял в аренду старую худую посудину и где лестью, где угрозами пролез к своей доле пирога поставок наполеоновским армиям в Средиземноморье. Теперь он был владельцем одной из самых крупных судоходных компаний на всем побережье от Марселя до Неаполя. Своим успехом он был обязан жгучему честолюбию, здоровым деловым инстинктам, боязни нужды и, когда прижимало, отсутствию излишней щепетильности. Подобно большинству тех, кто выбился из низов, он оценивал свой успех упрощенно: размером собственности и уважением, которое он вызывал. Прекрасная вилла, стоявшая на холме у моря, являлась символом богатства и положения.
Библиотека Биру считалась одной из лучших в Генуе. Перед великолепным письменным столом, за которым сидел Винсент, стоял украшенный витиеватой резьбой клавесин, сделанный более века тому назад. Сын Винсента, Бернард, превосходно играл на нем и, по мнению его частного наставника, обладал огромным потенциалом — пожелай он только заняться музыкой всерьез. Справа стоял столик для чтения, на котором лежал бесценный экземпляр «Освобожденного Иерусалима» Тассо. Бернард занимался сейчас переводом его на английский язык для одного университетского профессора. Здесь было много книг. Они стояли в глубоких книжных шкафах, сделанных по специальному заказу, которые занимали три стены; четвертая была полностью занята балконной дверью, открывавшейся прямо на море. Коллекция в две тысячи томов, написанных на пяти-шести языках включала в себя различные произведения от философских до сатирической поэзии, от научных до мифологии и от греческих трагедий до английских комедий. Все эти книги смотрели на Винсента с полок сквозь свои обложки, которые он никогда не открывал. Винсент выглянул в окно и посмотрел на паруса корабля, прибывавшего в генуэзскую гавань. Там, снаружи, был его мир, его владения: труд до пота, простые удовольствия и грубые забавы с друзьями. Библиотека была его любимой комнатой, и он считал ее своим личным убежищем, но духовно она принадлежала Бернарду.
Последнее время Винсент часто размышлял о Бернарде. Что не говори, а мальчику уже исполнилось двадцать два и он уже готов занять подобающее место в семейном деле. Он унаследовал от отца его деловое чутье и умел командовать людьми — иногда, под настроение, бывая безжалостным. В возрасте десяти лет Бернард скупил у одной крестьянки с гордостью выставленный ею урожай помидоров немногим более чем за половину его рыночной стоимости, смягчив ее сердце рассказом о своей больной матери и хромом отце.
Но что было самым важным для семейного дела, так это удивительные способности мальчика к языкам, которые были неотъемлемой частью планов Винсента расширить свои рынки за пределы Средиземноморья к Балтике и Британским островам, а также, через Атлантику, к Новому Свету. У Бернарда была редкая способность усваивать язык после короткого знакомства с ним, ему часто приходилось приобретать подобный опыт в генуэзском порту. В двенадцать лет он мог говорить на шести языках. В двадцать — писать на них. Винсент внимательно смотрел на незаконченный перевод.
Почему же тогда он испытывал чувство тревоги, думая о сыне, так преуспевавшем во всем, за что бы он ни брался? Между ними существовала преграда. Лишенный проницательности и терпения исследовать сложную личность сына, Винсент полагался на оценку ее по номинальной цене. Результатом была радость без дружбы, разговор без близости и диалог без понимания. Короче говоря, получался сын, которого он не знал. Казалось, что Бернарда ничего не беспокоило всерьез, даже то дело, которое Винсент собирался ему доверить. Способность у него присутствовала, но чувства не было вообще. Винсент понятия не имел о головных болях сына и об ослепительных огнях, сопутствовавших им. Если бы он знал об этом, то все могло бы быть иначе.
Джина Патроне сидела в своем маленьком каменном доме, стоявшем в паре сотен метров за Моло Веккио, и красила ногти. Она, подогнув ноги, расположилась на большой латунной кровати, накинув на голое тело выцветший халат. Джина гордилась своей кроватью. Она дорого ей обошлась: целых три месяца, многие годы тому назад, она бесконечное количество раз ублажала жирного лысого графа ради ее покупки. После этого какое-то время она спала на ней королевой. Тогда она пожинала плоды, а другим девушкам приходилось подбирать за ней. Но сейчас!
Город на Неве заново раскрывается для читателей, ведь стиль изложения информации, выбранный автором, уникален: сначала берется цитата из известного произведения или мемуаров, и Екатерина дополняет его своими измышлениями и информацией из надежных источников, приобщая таким образом своих читателей к истории родного города. Итак, книга первая… В ней мы заглянем в окна, в которые всматривался одержимый азартом герой «Пиковой дамы» Германн, в надежде проникнуть в таинственный дом и разведать карточный секрет сварливой старухи-графини.
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
В настоящей книге американский историк, славист и византист Фрэнсис Дворник анализирует события, происходившие в Центральной и Восточной Европе в X–XI вв., когда формировались национальные интересы живших на этих территориях славянских племен. Родившаяся в языческом Риме и с готовностью принятая Римом христианским идея создания в Центральной Европе сильного славянского государства, сравнимого с Германией, оказалась необычно живучей. Ее пытались воплотить Пясты, Пржемыслиды, Люксембурга, Анжуйцы, Ягеллоны и уже в XVII в.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.
Видный британский историк Эрнл Брэдфорд, специалист по Средиземноморью, живо и наглядно описал в своей книге историю рыцарей Суверенного военного ордена святого Иоанна Иерусалимского, Родосского и Мальтийского. Начав с основания ордена братом Жераром во время Крестовых походов, автор прослеживает его взлеты и поражения на протяжении многих веков существования, рассказывает, как орден скитался по миру после изгнания из Иерусалима, потом с Родоса и Мальты. Военная доблесть ордена достигла высшей точки, когда рыцари добились потрясающей победы над турками, оправдав свое название щита Европы.
Разбирая пыльные коробки в подвале антикварной лавки, Андре и Эллен натыкаются на старый и довольно ржавый шлем. Антиквар Архонт Дюваль припоминает, что его появление в лавке связано с русским князем Александром Невским. Так ли это, вы узнаете из этой истории. Также вы побываете на поле сражения одной из самых известных русских битв и поймете, откуда же у русского князя такое необычное имя. История о великом князе Александре Ярославиче Невском. Основано на исторических событиях и фактах.
В руки Миранды, работающей в крупном лондонском универмаге, попадает таинственный трактат — книга, обладающая разумом и чувствами…
Школьный учитель Томас Шилд волею судеб оказывается вовлеченным в непростую жизнь семьи своего воспитанника Чарльза Франта, который знакомит наставника с лучшим школьным другом Эдгаром Алленом По, будущим гениальным писателем и мистификатором: жизнь юного Эдгара началась с таинственного исчезновения его отца, а закончилась не менее таинственной смертью самого По.
Новый роман Елены Хаецкой — это попытка пройти по следам поручика Мишеля Лермонтова, жизнь и смерть которого оставили потомкам множество загадок Почему его творчество так разнородно? Почему секунданты его дуэли так дружно лгали на следствии? Что за тело видели у подножия Машука день спустя после дуэли, если убитого поручика сразу же доставили в Пятигорск? Кем же был на самом деле этот юноша, поэт Михаил Юрьевич Лермонтов?
Кельн, 1413 год. В этом городе каждый что-нибудь скрывал. Подмастерье — от мастера, мастер — от своей жены, у которой в свою очередь были свои секреты. Город пестовал свои тайны, и скопившиеся над сотнями крыш слухи разбухали, подобно жирным тучам. За каждым фасадом был сокрыт след дьявола, за каждой стеной — неправедная любовь, в каждой исповедальне — скопище измученных душ, которые освобождались от своих тайных грехов, перекладывая их на сердце священника, внимающего горьким словам.Город потрясло страшное убийство магистра Кельнского Университета, совершенное при странных обстоятельствах.