Спиридоша - [3]

Славик увидел на фото юную красавицу с длинными тонюсенькими бровями и четко обрисованным помадой ртом. Кончики губ красавицы были приподняты кверху, словно в улыбке, но глаза глядели спокойно и грустно.

- Красивая!.. И молодая какая.

Спиридоша посмотрела на Славика, пожевала морщинистыми губами сквозь губы у нее была как будто продернута резинка, - и сказала:

- Ей пятьдесят пять. - Славик молчал, и она добавила, закрывая альбом: - Я рано вышла замуж... в семнадцать. Хочешь еще супу?

Славик качнул головой. Тогда Спиридоша поднялась и начала убирать со стола. Она унесла посуду, а затем тряпкой досуха вытерла клеенку.

- Эта скатерть, наверное, ужас до чего дорогая? - Славик приподнял клеенку, любуясь богатым узором. - Я маме на Восьмое марта хотел салфетки купить, шесть штук. С вышивкой. Гляжу, написано: "Семь пятьдесят". Все в порядке. А оказалось - это одна штука! Всего одна! Представляете? На уголке три закорючки вышиты - и семь пятьдесят.

- Это Олюня. И скатерть, и дорожки... Все. С мужем ей повезло. Он военный. Отслужил, и в Виннице стали жить... Хороший город. И Олюня так хорошо вышивает... А детей у них нет. Я прошлый год на могилку ездила, этим летом тоже собираюсь. Только сил нет...

Славик с недоумением глядел на Спиридошу. Он ничего не понимал. Вдруг возникла какая-то могилка... Наверное, Спиридоша просто заговаривалась от старости.

Спиридоша смотрела куда-то вдаль тусклыми, слезящимися глазами. Казалось, эти глаза не могут уже ни смеяться, ни плакать.

- Пережила Олюню... А поверить все никак не могу.

Спиридоша долго молчала, а потом сказала, облизнув стянутые в резинку губы:

- Я уйду на пенсию. Скоро... Ко мне Владимир Павлович подходил. "Алена Спиридоновна, - говорит, - войдите в наше положение..." У него жена математик. Хочет в нашу школу. Я понимаю... Владимир Павлович, учитель физической культуры...

Славик торопливо рылся в замызганных тетрадках, стараясь не глядеть на Спиридошу. Он положил тетрадь по геометрии на стол, но ручка все не находилась. Наконец нашлась и ручка.

Спиридоша вдруг протянула руку и погладила Славика по голове.

- В Виннице они жили... Сад большой... Черешня... Видел черешню?

- Ага. По шесть рублей кило у грузин на базаре.

- У меня и компот черешневый. Много... Зять привозит. Я тебе с собой банку дам...

Спиридоша ушла на кухню; Славик тоже встал и подошел к открытой двери. Спиридоша стояла на коленях у кухонного стола, обе полки которого были заставлены банками, и вынимала банки по одной, внимательно их разглядывая. Тапка свалилась с левой ноги Спиридоши, и Славик увидел не в тон заштопанную пятку.

Что-то защипало у него в носу, он бросился в комнату, сгреб тетради, схватил в охапку пальто и выскочил из квартиры. Он не стал вызывать лифт, а побежал вниз по лестнице, хотя, конечно, знал, что Спиридоша не станет его догонять, да и не сможет этого сделать.

Славик не ходил в школу целую неделю. Тетя Люся - а она была терапевтом в районной поликлинике, - погрозив Славику пальцем, все же написала ему справку по поводу ОРЗ, то есть острого респираторного заболевания.

Впрочем, Славик вовсе не бездельничал. Все это время он добросовестно отдал математике, просиживая вечера с тети Люсиным Андрюшей, временами просто отчаиваясь своей неспособностью, но иногда все же чувствуя, как словно бы раздирается пелена и начинает чуть брезжить слабый намек понимания. Был ли он вправду тупицей или же просто невероятно запустил математику?.. Однако этот вопрос был пока второстепенным. Главное, он отчего-то совершенно не мог представить себя прежнего, что-то мямлящего, перед Спиридошей.

Он осунулся и похудел, он шел в школу со страшной кашей в голове, а еще, как это ни смешно, с дрожью в коленках, хотя давным-давно уже был закаленным троечником, равнодушно принимающим все неожиданные выверты фортуны.

Но Спиридошу он уже не увидел. Им объявили, что Спиридоша заболела и вместо математики будет биология. Назавтра математику заменили черчением, а еще через день в класс пришла Анечка, Анна Владимировна, молодая, симпатичная и смешливая математичка. И, как оказалось, насовсем. Славика она вызвала лишь через две недели, когда та каша у него в голове, что образовалась после занятий с Андрюшей, непонятным образом разредилась и взамен получилась вполне привычная пустота.

- Ну, что ж тебе поставить?..

Анечка, вздохнув, долго держала ручку рядом со Славиковой фамилией.

- Трояк, - независимо хмыкнул Славик, - чего же еще?

Спиридошу действительно вынесли из школы вперед ногами. В актовом зале стоял убранный хризантемами гроб, а с увеличенной фотографии глядела совсем молодая Спиридоша - какую не видели ни Славик, ни Славикова мама, ни даже тетя Люся. С густой волной темных волос, в пиджаке с огромными квадратными плечами. В вестибюле висел некролог с такой же фотографией, только поменьше. Славик прочел, что через полгода сравнялось бы ровно пятьдесят лет, как Спиридоша работала в их школе. И он впервые почувствовал, какая она была старая. До ужаса старая.

Оркестр заиграл траурный марш; Спиридошу понесли к выходу. Славик видел лишь Спиридошины неподвижные прямые ноги, и так странно было видеть их в тонких чулках и старомодных лаковых лодочках вместо толстых серых рейтуз и фетровых бот. Снова защипало в носу.