Спираль времени. Гость из бездны - [39]

Внутренность цилиндра освещалась только снаружи, через дверь. Там стояли четыре ложа, узкие и ничем не покрытые. Сверху, неизвестно на чем, висел черный шар.

Руководитель показал на него рукой.

– Вот это и есть, – сказал он, – аппарат для связи. Точно такой же находится и там, где сейчас наши предки. Это единственное средство общения, да и то одностороннего, как я уже говорил вам. Управление им сосредоточено в соседнем помещении.

– Кто будет передавать?

– Только я, – ответил руководитель. – Но что и как передать, чтобы они нас поняли, – это мы должны решить вместе.

– А не ошибаемся ли мы? – неожиданно сказал один из восьми.

Все повернулись к нему.

– Где гарантия, что шар подал сигнал по воле четырех? Может быть, его заставили это сделать люди той планеты. В их руки мог попасть шар.

– Никак не мог. Шар находится в камере, а в нее никто не может проникнуть без ведома четырех.

– У них один шар?

– Об этом нет сведений. Видимо, один.

– А если все-таки?..

– Тогда, – ответил руководитель, – из пашей попытки ничего не получится. Шар не примет сообщения. Здесь снова сказалось, странное для нас, расхождение в деталях техники. Шар переводится на прием с помощью механического, ручного приспособления, о котором никому не может быть известно, кроме четырех.

ЧАСТЬ 3

ПОИСКИ

Контрольный зал ИЦ помещался в здании Института космогонии, несмотря на то, что по своему назначению не имел к этому институту почти никакого отношения. Но так повелось, что весь комплекс вопросов, связанных с проблемой "Ц", уже более ста лет находился в ведении людей, занимающихся космосом. А тот факт, что вопрос о связи с внеземными цивилизациями занимал у космонавтов первенствующее положение, в какой-то мере служил оправданием такому «сожительству».

Ким явился в институт к семи часам утра.

Чтобы увидеть работу ИЦ-8, нужно было запастись терпением. Как правило, кибернеты действовали в темноте, чувствительные приборы не нуждались в освещении места поисков.

Свет появлялся изредка, когда на пути ИЦ-8 попадались препятствия и они вынуждены были «зрительно» определять степень их трудности и принимать решения о преодолении этих препятствий. Никто не мог заранее сказать, когда произойдет такой случай и на экране появится изображение.

Кима предупредили, что можно просидеть несколько суток и ничего не увидеть.

– Я буду приходить каждый день, – ответил Ким.

Но ему повезло в первый же день.

Правда, после нескольких часов очень скучного ожидания.

То, что находилось перед глазами Кима, только с большой натяжкой можно было назвать «экраном». Он привык, что под этим словом подразумевается поверхность, на которую тем или иным способом проецируется изображение объекта. Здесь было совсем другое. Никакой поверхности, только огромная рама, обрамляющая… пустоту.

Отделаться от этого впечатления никак не удавалось.

Пустота была черной.

Ким понимал, что это соответствует тому, что в действительности находится перед «глазами» кибернетов. Когда нет света, место поисков погружено в абсолютную мглу. «Экран» передает обстановку с точностью механизма, условности ему чужды.

Чернота означает, что ни один из десяти ИЦ-8 в данную минуту не пользуется светом.

Ким обладал настойчивым и упрямым характером. Сев в кресло перед «экраном», он, почти не шевелясь, просидел в нем до середины дня.

Несколько раз заходил Эрик и заботливо осведомлялся, не устал ли Ким, не надоело ли ему ожидание, не голоден ли он?

– Я должен дождаться, – отвечал Ким. – Не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра. Я должен увидеть ИЦ-8 в действии.

– Их действия однообразны, – убеждал Эрик. – Тебе хорошо известна их конструкция. Да и нет никаких внешних действий. Они просто передвигаются.

Эрик был прав, и Ким это понимал.

– Они зажигают свет, когда им трудно, – отвечал он. – Именно в такой момент мне нужно их увидеть.

– Ну что ж, сиди! – говорил Эрик и уходил.

А Киму действительно нужно было увидеть. Он был инженером-кибернетиком. В плане общепланетной жизни Земли ИЦ-8, конечно, весьма незначительная проблема, но кому-нибудь нужно же заниматься и мелкими вопросами, особенно если они грозят затянуться до бесконечности. А с проблемой "Ц" именно так и происходило. Ее разрешение надо было ускорить. Так думал не один Ким, недаром же появились, одна за другой, восемь конструкций ИЦ.

Ким разработал девятую. ИЦ-9 был уже готов, но конструктор колебался – на каком способе передвижения остановиться. Было несколько вариантов. Какой из них выбрать?

В его распоряжении находился образец ИЦ-8, точно такой же, как и те, что бродили сейчас в темноте на месте поисков. Можно было пустить его по труднопроходимой местности на поверхности земли, понаблюдать при свете дня за его поведением в условиях, близких к действительным. Для ИЦ-8 это не имело значения, они ведут себя одинаково на суше и в воде. Но Ким хотел видеть не имитацию, а реальность. Могла сказаться разность давлений, да мало ли еще что.

Он сидел и ждал.

И удача пришла, как награда за настойчивость.

Огромный квадрат «экрана» внезапно ожил. Вспыхнул свет, и «пустота» исчезла. Перед Кимом появился запутанный лабиринт скал и отдельных камней, заросших косматым мхом.