Спиноза - [2]

Спиноза был необычайно умным молодым человеком, и спорить с ним было практически невозможно, поэтому лидеры еврейской общины решили действовать иначе. Поначалу он пытались заткнуть ему рот туманными угрозами, но когда увидели, что Спиноза упрям и не откажется от своих идей, то предложили ежегодное содержание в 1000 флоринов при условии, что он уедет и будет держать свои мысли при себе. (В те времена на 2000 флоринов студент мог прожить целый год.) Учитывая серьезность богохульства Спинозы, реакцию еврейской общины можно считать на удивление мягкой. Но Спиноза отверг щедрое предложение. Обычно этот поступок приводят как пример его праведного отказа скрывать истину. Впрочем, в XVII в. еврейская община Амстердама могла иметь другое мнение, и это вполне объяснимо. Но как заставить Спинозу замолчать?

Однажды вечером, когда Спиноза выходил из Португальской синагоги, к нему подошел какой-то человек. Спиноза успел заметить кинжал в поднятой руке незнакомца и отпрянул, вытянув вперед руку в плаще, чтобы защитить себя. Кинжал пропорол плащ, но сам юноша не пострадал (говорят, он сохранил разрезанный плащ как память). Человека, напавшего на Спинозу, обычно причисляют к фанатикам, и, вполне возможно, это соответствует действительности. С другой стороны, он мог быть человеком безрассудной храбрости, который решил избавить общину от серьезной опасности, совершив преступление, за которое его почти наверняка поймают и повесят. Святость и мученичество – и то и другое требует равной гордыни.

И тут Спиноза, словно ему этого было мало, публикует открытое письмо к раввинам синагоги. В нем он подробно излагает свои взгляды, подкрепляя их цепочкой логических доказательств, по его утверждению, неопровержимых.

Руководители общины решили, что теперь выбора у них нет: они должны продемонстрировать христианам, что больше не имеют ничего общего со Спинозой. По их мнению, Спиноза теперь никто, бывший иудей. В июле 1656 г. состоялась торжественная церемония отлучения, и Спинозу исключили из еврейской общины. В синагоге протрубили в рог, одну за другой погасили свечи и произнесли древнее проклятие: «По произволению ангелов и приговору святых мы отлучаем, отделяем и предаем осуждению и проклятию Баруха. Да будет он проклят и днем и ночью, да будет проклят, когда ложится и встает; да будет проклят и при выходе и при входе! Да сотрет Адонай имя его под небом и да предаст его злу, отделив от всех колен Израилевых со всеми небесными проклятиями, написанными в книге законов! Никто не должен говорить с ним ни устно, ни письменно, ни оказывать ему какие-либо услуги, ни проживать с ним под одной крышей, ни стоять от него ближе чем на четыре локтя, ни читать ничего им составленного или написанного!» Неудивительно, что после такой рекомендации произведения Спинозы по сей день вызывают живейший интерес у еврейских (и не только) читателей.

Между тем двадцатитрехлетний Спиноза оказался в стесненных обстоятельствах. Его отец умер годом раньше, оставив ему все деньги. Однако в полном соответствии с обычаями того времени (как у евреев, так и у христиан) другие члены семьи были очень недовольны завещанием. Сводная сестра Спинозы Ребекка подала в суд, утверждая, что все имущество по праву принадлежит ей.

Будучи святым, Спиноза не нуждался в незаслуженном богатстве. Но он был еще и философом и поэтому не мог допустить и мысли о поражении в споре. Спиноза оспорил иск. Потратив много времени, а также денег на юристов, Спиноза выиграл тяжбу – а затем сообщил сестре, что она все может взять себе (за исключением кровати на четырех столбиках с пологом, которая нравилась ему самому). Поступив так, как подобает философу, Спиноза остался без гроша. А после церемонии отлучения у него не было даже достойного еврейского дома для своей кровати.

Спиноза был вынужден остановиться у своего друга-христианина по имени Афиниус ван ден Энде, который содержал в своем доме частную школу. Бывший иезуит, ван ден Энде теперь превратился в либерала. Высокообразованный человек, прекрасно знающий классическую литературу, он был не только учителем, но также считал себя хорошим поэтом и драматургом. Школа Афиниуса ван ден Энде пользовалась уважением, хотя некоторые чрезмерно осторожные родители забрали из нее детей, опасаясь, что их научат самостоятельно мыслить. Свободомыслие официально считалось абсолютно недопустимым, но неофициально на него смотрели как на часть образовательного процесса, стадию, которую ученики скоро перерастут – как это происходит и в наши дни.

За кров и стол Спиноза расплачивался с ван ден Энде преподаванием в его маленькой частной школе. Он также не упускал возможности учиться самому: совершенствовал латынь и греческий, быстро наверстывал свое отставание в математике, познакомился со схоластическими взглядами Аристотеля. Примерно в это же время он начал изучать комментарии к Аристотелю выдающихся еврейских ученых, Моше бен Маймона (нам он больше известен как Маймонид) и Хасдая Крескаса из Сарагосы (большинство о нем вообще не знает). Крескас придерживался мнения, что материя вечна, а акт Творения представляет собой просто наведение порядка – эта теория оказала серьезное влияние на философию самого Спинозы.