Спички - [10]

Каб осталась жива, я бы ей надавал по рогам.

Скрывается с бабкой в кабинете, в руке обугленный козий рог.

Мартемьянов

Что ж, Ванюша, пойдём, видишь, как наша жизнь переменчива,

Хорошо, что сгорела коза, а иначе бы швах.

Кто же знал, дорогой, что так глупо умрет твоя женщина?

Что ты чувствуешь, Ваня?

Сын

Не выразить сердце в словах.

Стремительно убегает.

Мартемьянов

Он живой! Сын живой!

Удаляется, пританцовывая.

Выходит из кабинета бабка, крестясь, семенит прочь.

Дверь открыта. Кабинет пуст.

Двое прохожих:

1-й

Да, представьте, вот так-то недавно сынок Мартемьянова

Был спасён от решетки козою Манефой внепланово.

2-й

Чего не бывает!

Проходят мимо.

Коробок V К платформам ледяным тоски составы подавало лето

Русский плут (фрагмент)

Бессовестный, бессовестный,

Смешной и жуткий шут,

Скажите, кто он, собственно,

Новейший русский плут…

Вавилонская Давалка (стихи о современности и о современной поэзии)

Соловей мой, соловей,

Голосистый соловей…

* * *

Кто скушен мне? В ком постоянства нет,

В ком дышит жизнь ни шатко, и ни валко,

Тот (дворник ли, политик он, поэт) —

По сути – вавилонская давалка.

Ни обречённый, тусклый свет звезды

Меня, боюсь, в давалке, не волнует.

Ни принцип, ни хвостом туды-сюды,

Ни против ветра, ни куда подует…

Каков – как человек?.. – о, не бездарен,

Всем (по метле, политике, стихам)

Даст фору, здесь – свой парень, тут, глянь – барин,

Умён? – почти… в ошибках не упрям,

Занудливый? – …всё ж будит интерес,

Жаль, леноват? – всё ж, вместе с тем – проворен,

Все: Чацкий, и Молчалин в нём – Печорин,

И Гамлет, есть А. С., и есть – Дантес…

Зевс, Посейдон есть, Аполлон плюс Пан,

Чуть пьян, и трезв, чуть жив, чуть не упал,

Слегка официальный, и… опальный

Чуть не добрёл до мысли шедевральной,

Чуть любит чуть друзей чуть-чуть своих,

Чуть не блюю, признаюсь, от таких:

Чуть холоден, чуть-чуть горяч, вестимо,

Чуть поглядел, и мимо, Данте, мимо…

Отец: «Кем хочешь», – дочке как-то раз

Сказал, – «ты стань, всё ж, знаешь – не давалкой».

Ни пошлое тщеславье, ни отказ,

От мелкого тщеславья жалкий,

Ни принцип, ни хвостом туды-сюды,

Ни против ветра, ни куда подует,

Ни обречённый, тусклый свет звезды

Меня, боюсь, в давалке, не волнует.

* * *

Соловей мой, соловей,

Голосистый соловей…

Визит аса

Сняв гермошлем, на крыльях озорной

Влетел Ас Пушкин, «как поэт к поэту»

В дом Ладогина. Вынул сигарету,

И воздух задымил передо мной.

Понятно же, я кашлял и дрожал.

Дым Пушкина по комнате клубился.

Он сыпал на пол соль, он ел с ножа,

Он цвёл геранью и в стаканы лился.

Я так себя вести, как он, хотел,

Я даже (вздор, но!) танцевать пытался.

Он бабочкой по комнате летел,

Он кошкой по гардинам забирался,

Мне кажется, что я ему грубил.

Табачный дым он скатывал в клубочек,

И всовывал мне в рот, он столько ровно был,

Пока хватило на шестнадцать строчек.

Бык, Лев, Мартышка и Ёсич Суслик (Исповедь охранника)

Дело было в Москве. Ох, Москва, тебя звать – Вавилон,

Где занятного вдосталь. Здесь каждая исповедь – книжка,

Всю Москву не прочтёшь. Собутыльник мой нынешний – вон—

Здоровенен, а хныкает, как – вороватый мальчишка,

Что таскает варенье у мамки. Непросто ему:

Исповедаться пьяно в Калашном, в шашлычной, в дыму,

Говоря, он неполную стопку крутил, всё елозил руками.

Эту исповедь я записал, как умею, стихами.

Рассказ «Быка»

1.

«Славка, Суслика предали мы»!.. —

                                  рюмзал бык, – «объяснить? —

В девяностых – все мы приподнялись на сосках-пустышках». —

Шумный вздох, – «да вот, хрен, подкузьмил нас «зелёный» кредит,

И доверчивость, знаете…

                                   К слову, о сереньких мышках», —

Крякнул бык, – «Славка, я ведь о нас – в рот нам ты не пальцуй,

Фигу выкусим наискось! – Мышки», – он мыкнул, – «козлисты,

А без кошек – особенно», – по столу стукнул, – «хоть злись ты,

Хошь пляши на носу корабля или… собс-ном носу,

Капитан, улыбнитесь», – мой бык проревел, – «вами песенка спета.

Вы доверчивы к вашей команде? Что ж, море пожрёт

Ваш корабль», – (пьяный «чох»), – «ни привета в волнах, ни корвета,

Сага пишется золотом на этикетке от шпрот…

2.

Мы наваривались в связке – клейкой – с героем рассказа,

Спрос на соски пустышки пёр ахово, цвёл оборот.

Оголев, налипала – рублишками впятеро – касса.

Огорчила фортуна, зря все чаяли – в горку попрёт —

Пшик… иссяк к девяносто восьмому берёзовый сок.

Ты кромсай, ты вгрызись в бересту, не докусишься – в мае.

Славка Ладогин, помнишь ли, доллар в те дни всполз, высок —

Просто выстрел в висок, чушь, ламбада светил чумовая.

…Вот и предали мы – ртов лавина ж – по лавкам гудит! —

Это мало, что предали – мы распилили остатки.

И не отдал наш Ёсич кредита, и чисто в девятке,

Как сказала завскладом, умчал его нохча – бандит.

Говоря это, вдруг поднял, как у младенца больного

Бык глаза на меня… и – давай наливать водку снова.

Ну так, Суслик на днях отзвонился… прошло десять лет.

Всем – и Лёве, и мне, и Мартышке… зовёт на обед.

3.

И вздохнул неказистый гигант, как грудное дитя…

«Мы с Сусликом встретились с гаком лет десять спустя», —

Зашептал покаянно, – «на рынке одной из окраин,

Где, знаешь ли, с рыбой живой то ли чан, то ль бадья

Пластмассовая», – пьяный кашель, и всхлип… – «встал хозяин:

– Нам парочку карпов вот этих, красулей, – давай» —