Спи спокойно, дорогой товарищ - [14]
Услышав цену, Темнов обернулся к своей спутнице:
— Вам везет. Сумма на треть меньше запланированной. Упакуйте, — велел он аптекарше. — Да… Обязательно чек и гарантийный талон, будьте добры.
Принимая картонный параллелепипед, Александр подбодрил неподвижно стоявшую у прилавка женщину:
— Ну же, теперь ваша очередь.
Быстрыми нервными движениями она отсчитала нужную сумму. Купюры были в основном мятые, со стершейся краской на сгибах. Банкоматы таких не выдают. «Заем, наверное. Впрочем, это их проблемы».
Обратный путь до приемника прошел в молчании.
— Машина в педиатрию. Ребенок шести лет. Лежачий, в сознании. — Делающая заявку на транспорт медсестра уже не была помехой.
Темнов положил перед тетушкой чистый альбомный лист.
— Ручки вот, — кивнул он на торчащий из пластмассового стаканчика пучок писчих принадлежностей.
— Зачем это? — Вопрос прозвучал скорее устало, нежели раздраженно.
— Ну вы же не хотите остаться анонимным спонсором. Поэтому я даю вам возможность запечатлеть себя в анналах истории нашей больницы как одного из немногочисленных меценатов, добровольно пожертвовавших часть своих скудных сбережений на благое дело улучшения материальной базы реанимационного отделения. Пишите!
Надиктовка заявления на имя главного врача о добровольном пожертвовании со стороны гражданки N… (даже если фамилию соврала — не суть важно) в виде приобретенного ею среди ночи (время корректно не указывалось — только дата) тонометра марки такой-то заняла около десяти минут. Перечитывая написанное, Темнов насчитал с полдюжины грамматических ошибок, но усталость преградила путь сарказму. Фамилия главного врача написана правильно, дата совпадает с чековой — остальное детали.
— Хорошо. Ожидайте в вестибюле. Уже недолго.
Он занял освободившийся стул. Сопроводительная запись для Никиты была почти готова, когда дежурная машина «скорой» подкатила к приемнику. Из коридора послышалось заглушаемое лязгом двери хныканье. Татьяна разбуркала мальца перед отправкой, чтобы окончательно убедиться в его сознательной активности. Но виноватая мамаша переусердствовала с объятиями и сюсюканьями. И когда Темнов вышел навстречу фельдшеру с записью, пацаненок уже вовсю драл глотку, отталкивая зареванную мать.
— Алкогольное, средней тяжести. Откапан. В реанимации не нуждается. Отоспаться и домой. — Александр кивнул фельдшеру и обернулся к идущей вслед за подругой «меценатке»: — В педиатрии тоже с оснащением туговато. Так что будьте готовы делать добро!
Мастер-класс
— Ладно-ладно! Молчу! — Александр примирительно поднял руки. — Но ответь, только откровенно, стоила ли бессонная ночь утреннего итога? А? Стоила?!
— Да! — поджав губы, кивнул Роман. — Однозначно да.
— Ну и флаг тебе в… — усмехнулся анестезиолог. — Спасатель-самоучка. Только в следующий раз сначала тело в тепле уложи, а потом уже неотложку вызывай. И проще, и надежней.
— Так тогда они его точно не заберут. Рассудят: отоспится, красавчик, и своим ходом отправится восвояси, — предположил интерн.
— Опять напрашиваешься? Или не понял ничего? — Темнов вздохнул с показным расстройством. — Чтобы «скорая» действительно подобрала пьянчужку, нужны либо глубокая кома, то бишь такая, чтобы пациент и на удары никак не реагировал, не то что на щелчки и крики, либо же наличие явных повреждений, вроде обильного кровотечения из разных мест, предпочтительно полостей, а ещё лучше — признаки черепно-мозговой травмы. Тогда уж точно подберут.
— А почему такая строгая селекция? Везут-то они его до ближайшего приемника. Делов-то. Сдали в стационар и — свободны.
— Сразу видно, что ты от практической медицины дальше, чем от полета в космос. — Снисходительно-беззлобный тон замечания заставил всё же Романа поморщиться. — В стационар еще нужно «сдать». Это тебе не зона свободного доступа…
— Но я рассудил, что даже если не госпитализируют, то в любом случае понаблюдают в приемнике до восстановления тонуса. А там он уже и сам домой доберется…
— Ага, и денег на такси среди ночи дадут. — Роман испытал неприятное ощущение дежавю. Александр фактически повторил циничную остроту ночного фельдшера. — Исходя из твоего рассказа, больного в таком состоянии и в приемник бы занести не позволили. Дежурный реаниматолог обложил бы бригаду «скорой» и, в лучшем случае черкнув пару строчек, письменно направил машину с телом в терапию. А в худшем — просто обложил и направил устно. А в терапии подобным пациентам тоже не шибко рады. Могут и обратно отослать. Вроде бы как на дообследование. Исключение хирургической и другой патологии. Вот и войди в положение ребят со «скорой». Неосторожно подобрали биобалласт и катаются с ним весь остаток ночи.
— Ну ты прямо-таки картину полной безысходности изобразил. Послушать, так у хватившего лишку, если он вдобавок башку себе не проломил или его ножом не пырнули, вообще шансов на медпомощь нет.
— Ну и не надо! — растянул тонкие губы в ехидной улыбке Александр. — Шутка! — тут же нивелировал он свое мизантропическое высказывание. И, ощутив вдохновляющий позыв к нравоучительству, продолжил: — Шансы есть всегда! Во-первых, далеко не все дежурные врачи настолько смельчаки и ханыжконенавистники в одном лице, чтобы отправить необследованного пациента — без рентгена, УЗИ-шмузи и прочих диагностических примочек — восвояси. Ведь, в случае ухудшения состояния отказника, их во всех тяжких и обвинят. Во-вторых, далеко не все фельдшера «скорой» настолько ленивы и пофигистичны, чтобы бросать на улице ослабленное алкоголем или наркотой тело. Всегда могут найтись нежелательные свидетели, вот, как ты, например. Только тебя диспетчерша элементарно понтонула, умеренным хамством задавила, ты и отступился. — Роман вскинулся было, но сник, поняв запоздалость бравады. — А бывает, что старые кошелки попадаются, дай бог. Такая весь горздрав на уши среди ночи поставить может, лишь бы её «слегка перебравшего» сыночка или муженька забрали. Кроме того… О, Сергей Павлович! Вы как раз к своему бенефису!
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Вторая часть романа "Мне бы в небо" посвящена возвращению домой. Аврора, после встречи с людьми, живущими на берегу моря и занявшими в её сердце особенный уголок, возвращается туда, где "не видно звёзд", в большой город В.. Там главную героиню ждёт горячо и преданно любящий её Гай, работа в издательстве, недописанная книга. Аврора не без труда вливается в свою прежнюю жизнь, но временами отдаётся воспоминаниям о шуме морских волн и о тех чувствах, которые она испытала рядом с Францем... В эти моменты она даже представить не может, насколько близка их следующая встреча.
Они встретили друг друга на море. И возможно, так и разъехались бы, не узнав ничего друг о друге. Если бы не случай. Первая любовь накрыла их, словно теплая морская волна. А жаркое солнце скрепило чувства. Но что ждет дальше юную Вольку и ее нового друга Андрея? Расставание?.. Они живут в разных городах – и Волька не верит, что в будущем им суждено быть вместе. Ведь случай определяет многое в судьбе людей. Счастливый и несчастливый случай. В одно мгновение все может пойти не так. Достаточно, например, сесть в незнакомую машину, чтобы все изменилось… И что тогда будет с любовью?..
Каково быть дочкой самой богатой женщины в Чикаго 80-х, с детской открытостью расскажет Беттина. Шикарные вечеринки, брендовые платья и сомнительные методы воспитания – у ее взбалмошной матери имелись свои представления о том, чему учить дочь. А Беттина готова была осуществить любую материнскую идею (даже сняться голой на рождественской открытке), только бы заслужить ее любовь.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Страдание. Жизнь человеческая окутана им. Мы приходим в этот мир в страдании и в нем же покидаем его, часто так и не познав ни смысл собственного существования, ни Вселенную, в которой нам суждено было явиться на свет. Мы — слепые котята, которые тыкаются в грудь окружающего нас бытия в надежде прильнуть к заветному соску и хотя бы на мгновение почувствовать сладкое молоко жизни. Но если котята в итоге раскрывают слипшиеся веки, то нам не суждено этого сделать никогда. И большая удача, если кому-то из нас удается даже в таком суровом недружелюбном мире преодолеть и обрести себя на своем коротеньком промежутке существования.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
В этой книге собраны самые яркие, искрометные, удивительные и трагикомичные истории из врачебной практики, которые уже успели полюбиться тысячам читателей.Здесь и феерические рассказы Дениса Цепова о его работе акушером в Лондоне. И сумасшедшие будни отечественной психиатрии в изложении Максима Малявина. И курьезные случаи из жизни бригады скорой помощи, описанные Дианой Вежиной и Михаилом Дайнекой. И невероятные истории о студентах-медиках от Дарьи Форель. В общем, может, и хотелось бы нарочно придумать что-нибудь такое, а не получится.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.