Спектакль - [20]

Симона поднялась и подошла к Натали, сжимая ее плечи.

– Это просто забава, – сказала она. Натали знала, что это просто попытка ее утешить.

Но это все же было приятно. Чмокнув Симону в щечку, она поскакала вниз по лестнице. Входная дверь распахнулась, когда она спустилась на лестничную площадку, и рыжеволосый парень в сюртуке в турецких огурцах вошел с книгой в руках.

Его зеленые глаза вспыхнули узнаванием при виде ее.

– Полагаю по красноречивому описанию Симоны, что вы мадемуазель Натали Боден, – произнес он с королевскими манерами. Он поднес ладонь к щеке, будто посвящая ее в тайну. – А если нет… то мои извинения.

Она рассмеялась.

– Да, это я.

Он протянул руку, и она подала свою в ответ.

– Enchanté[6], – сказал он, поднося ее руку к губам для легкого поцелуя. – Луи Карр.

Натали вспыхнула. Никто так раньше не целовал ее руку, кроме мужчин папиного возраста, стремившихся излишне усердно соблюдать правила хорошего тона, и их можно не считать.

Луи повернул ее ладонь и стал рассматривать линии.

– А, «рука-воздух». Беспокойна, если разум не занят чем-то, так? У Симоны «рука-вода», полная жизненных страстей.

Натали вежливо кивнула, он выпустил ее ладонь.

– Моя мать помимо прочего умеет читать линии на ладони, – гордо поведал он. – Она научилась этому у своей матери и передала мне.

Она улыбнулась.

– А моя мать – швея, и она пыталась научить меня, но я не очень хорошая ученица. – Они усмехнулись.

– Не сочтите за грубость, но я ценитель моды – не она ли сшила юбку, что на вас сейчас? Великолепная работа.

Натали опустила взгляд на свою бело-бежевую юбку с изящной кружевной отделкой: старую, но сохранившуюся в отличном состоянии – один из ее любимых предметов гардероба.

– Да, вообще-то, она.

– Ваша мать умеет обращаться со швейной иглой. Я восхищен такой способностью.

Натали поблагодарила его. Такие комплименты были ей приятны, не от тщеславия, а от гордости за мамин талант, которому воспрепятствовали ужасные ожоги.

Луи распрощался с ней и пожелал быть осторожной.

– Интересно, что вы так сказали, – ответила она. – Вы не первый, кто мне это говорит за последнюю пару дней. Эти убийства всех нервируют.

– Знаете, что я думаю? – прошептал он снова с заговорщицким жестом. – Это дьяволопоклонники.

Ее желудок двинулся, как змея.

– Что?

– Симона рассказала мне, что вы с ней обсуждали возможные варианты. Вот я считаю, что за этими убийствами стоит сатанинский культ. Полиция так не думает, – он дотронулся пальцем до виска. – Нужно исследовать даже самые темные тропинки.

Натали никогда о таком даже не задумывалась. У Луи весьма оригинальное мышление. Как и положено поэтам, подумала она, – видеть вещи не такими, какими видят их остальные.

– Все возможно.

– Так ли это? – Луи поклонился. – Приятного вечера, мадемуазель Боден.

Она вышла на улицу, особо внимательно смотря по сторонам по пути к остановке парового трамвая. Трамвай не пришлось долго ждать, она села в него, а затем сошла на площади Республики, как обычно.

И почти в тот же момент ее охватило отчетливое ощущение, что кто-то преследует ее.

Глава 9

Натали сошла с парового трамвая, прошагала мимо мужчины на скамейке, читавшего Le Petit Journal, и остановилась завязать шнурок.

Мужчина в британском котелке встал, когда она склонилась к ботинку. Он положил руки в карманы и повернулся к ней спиной. Как только она снова двинулась в путь, то заметила – едва-едва, уголком глаза, – что он последовал за ней.

Он помедлил. Будто ждал, пока она закончит завязывать шнурок.

Она помотала головой. На тротуаре были другие прохожие. Хотя было неглупо быть настороже, она так себя с ума сведет, считая опасным каждого, чей путь совпадает с ее.

Но он сначала смотрел в другом направлении. Разве нет?

Она развернулась, чтобы посмотреть ему в лицо. А его там не было. Мимо прошли двое других мужчин, и, кроме них, на тротуаре никого не было. Она посмотрела через дорогу и увидела котелок. Мужчина, жилистый, невысокий, прислонился к газовому фонарю. Одежда темная, неприметная. И снова она видела только его спину.

Натали положила руку в карман, сжала талисман из катакомб и пошла своей дорогой. На следующем перекрестке она свернула направо, потом огляделась по обеим сторонам улицы.

И тогда заметила его снова. Он повернулся, когда повернулась она, и перешел дорогу, когда перешла она, держась на расстоянии примерно в квартал.

Это не было случайной прогулкой. Никто не ходит этим путем, если не направляется в определенный блок многоквартирных домов.

А если направляется, то не переходит на другую сторону улицы, чтобы сначала постоять, прислонившись к фонарю.

«Зачем кому-то меня преследовать?»

Она постаралась выбросить из головы следующий вопрос, но он снова лез в ее сознание.

«Что если это убийца?»

По коже пробежали мурашки. «Побежать домой – значит показать ему, где живу. Направиться в общественное место – значит потерять его из виду».

Второй вариант выглядел более разумным: рядом был канал Сен-Мартен, освещенный газовыми фонарями и часто полный влюбленных парочек и туристов.

Она перешла с шага на бег.

Сердцебиение гремело в ушах, в нем тонули все остальные звуки, даже ее собственные шаги. Она оглянулась через плечо. Мужчина все еще был в поле зрения, передвигаясь быстрыми, торопливыми шагами.