Спецпохороны в полночь: Записки "печальных дел мастера" - [21]

До сего времени знаменитое Ваганьковское кладбище "украшает" бюст бывшего министра связи. Из мрамора, все в натуральном виде: мундир, ордена, медали, даже трубка, прижатая к уху… Не верите?

Или, к примеру, запечатленный в мраморе прокурор того самого периода, когда жить тебе или умереть решала "тройка"… И даже мрамор приобрел какой-то зловещий вид, "олицетворяя" властное лицо, холодный взгляд и тугой кулак "борца за справедливость"…

Но, как говорят понимающие люди, на сегодня самый "престижный", самый дорогой памятник возвышается на могиле брата цыганского артиста Минаева, чье имя связано с Галиной Брежневой… Эдакий шатер из превосходного черного гранита, а вверху фигуры летящих ангелов… беломраморные… прекрасная работа… Ходят слухи — тот, над кем они парят, — зарезан в пьяной драке.

Что ж, так уж у нас велось — "верхи" очень не любили, чтобы об их истинной жизни получали достоверную информацию там, "внизу". А народ, не будь дурак, что-то да узнавал, о чем-то догадывался, а чего-то и домысливал…

“НЕ В СВОЮ МОГИЛУ НЕ ЛОЖИСЬ…“

… Умер всем известный Генри — его подлинная фамилия Ростовский. Возможно, Генри его тринадцатый псевдоним. Такая у него была судьба. Легендарная личность, о которой еще напишут не один роман. Он был участником Третьего съезда комсомола, где выступал Ленин и призывал молодежь "учиться, учиться и учиться". В Россию он приехал из Германии. Его отец, уроженец России, работал в Берлине. Генри прекрасно говорил и писал по-немецки. Знал еще пятнадцать языков. И пылко верил в грядущее торжество интернационализма.

Соответствующие ведомства послали его в начале 30-х "служить" в столицу Германии. Там он близко сталкивался с Гитлером, наблюдал за ним. Гитлер в это время с увлечением изображал себя миротворцем, спасителем Европы и всего рабочего класса. А еще он старался прослыть исключительным демократом, парнем, своим в доску. С этой целью, как рассказывал Генри, будущий великий фюрер купил самолет и летал на нем в отдаленные от столицы районы к своим избирателям. И тогда же проницательный советский разведчик и страстный публицист Генри пишет книгу "Гитлер над Европой". Ее издают во многих странах, она будоражит умы.

Как вы думаете, где наотрез отказались опубликовать работу Генри? Правильно, у нас в стране, "где так вольно дышит человек". Высшему руководству, которое, само собой, лучше всех знает, что полезно народу, а что нет и нет, — книга показалась вредной. Кстати, экземпляр этого исследования Генри в английском издании сейчас хранится у его племянницы…

Но что же такого крамольного наговорил автор в своем произведении с точки зрения Кремля и Берлина? Он посмел предположить "кощунственнейший" вариант советско-германских отношений! Он, безумец, предсказал поход Гитлера на Восточную Европу и Советский Союз! Более того, этот наглый и, возможно, сумасшедший пророк вложил в свое творение карту и стрелками обозначил на ней, какие города нашей страны падут первыми под ударами фашистских войск — Киев, Харьков, а Ленинград, согласно его наговору, окажется в блокаде.

Вероятно, он был везучий человек, судьба долго хранила его… И он успел ускользнуть из цепких лап гестапо. Каким образом? У него умерла в Лондоне родная сестра, ему позволили ее похоронить… И он, похоронив, уже собрался было возвращаться, — письмо. Друзья предупреждают и советуют ни в коем случае не появляться в Берлине, вояки в черном дежурят в квартире…

Гитлер ненавидел многих писателей, ученых, общественных деятелей и время от времени грозил, что как только они очутятся в плену, — он с ними расправится. Своих слов великий Адольф на ветер не бросал. Сколько мудрых голов с пулей в затылке рухнуло наземь во славу "великой Германии" и ее "мудрого фюрера"! Среди тех, с кем Гитлер хотел свести счеты, — был и наш Генри.

Оценил ли Сталин его труды и праведные и, возможно, не совсем таковые? Ибо разведка есть разведка, и тут, полагаю, несколько смещены понятия о правде, чести, порядочности.

Видимо, оценил. И, конечно, по-своему. В 1951 году Генри вызывают в Москву. Он прилетает и, как рассказывал мне, тут же, в аэропорту, его забирают с собой Берия и команда, везут на Лубянку, суют в одиночную камеру. "Там я не лежал, а стоял, — уточнял он. — Лежать было негде, места не было".

Но не было бы счастья, да несчастье помогло. Все его спасение, как выяснилось, и заключалось в возможности быть одному, а не в общей куче. Племянница открыла мне секрет: "Мой дядя не был легким человеком. Особенно в старости. Он избегал общения с людьми. Они его раздражали. Он просто бы умер, если бы его оставили в людной камере хотя бы на три дня".

Что же ему приписали Берия и подручные? Шпионаж в пользу шестнадцати государств. Число соответствует знаниям. Он и говорил, и писал на шестнадцати языках. Чего ж мудрить?

Но время работало уже против бериевщины. Умирает Сталин — Генри выпускают на свободу.

А дальше — бред какой-то… Впрочем, вполне объяснимый. Старый, а потом и очень старый Генри-Ростовский приобретает в пожизненное пользование любимого "конька" и пишет, и выступает с одной-единственной темой — "мировой империализм снова сплачивает силы, чтобы взять реванш и разгромить могучий СССР". Разумеется, в вариациях… Он клеймит и клеймит "проклятый империализм", предупреждает и предупреждает весь советский народ о необходимости бдительно стоять на посту и охранять "дорогие завоевания социализма".