Спецподразделение Чистки - [9]

Обойдя камеры хранения, я прошмыгнул в мужской туалет. Избыток адреналина привычно взбудоражил мою кровь. Мне нравилась эта игра — игра с большими ставками. Сейчас на кону была моя свобода и, возможно, кое-что побольше. Я чувствовал прилив энергии, а моя голова работала как хорошо запрограммированный компьютер.

В мужском туалете тоже была решетка, но кто-то уже давно выдрал со стены ее верхний край, и она, перегнувшись, теперь свисала почти до самой земли.

Мысленно поблагодарив того парня, который это сделал, я быстро открыл окно и выскочил на улицу. Поезд уже остановился, и началась посадка. Я осторожно выглянул из-за угла здания. Полицейские продолжали наблюдать за пассажирами. Я собирался вскочить в поезд перед самым закрытием автоматических дверей. Все пассажиры сели. Скоро должно было раздаться предупреждение машиниста об отправке. Я приготовился к рывку. Но вдруг кто-то схватил меня сзади за шиворот. Я повернулся и не поверил своим глазам. Это был мой подожженный телохранитель. И его красная, блестящая от мази морда с расплавившимися ресницами и бровями злорадно скалилась. А зря! В подобных делах я не успеваю даже осмыслить ситуацию, как мое тело срабатывает само по себе.

Резко крутанувшись — насколько это позволил мне воротник спортивной куртки, — я саданул тяжелым тюремным ботинком под коленную чашечку телохранителя. Он вскрикнул, на мгновение выпустил меня, но тут же вновь поймал за левую руку. Но моя правая с пакетом концентратов оставалась по-прежнему свободной. И, не долго думая, я тоже запустил ее в дело. Банки с концентратами ударились в обожженное лицо охранника и, разорвав пакет, разлетелись во все стороны. Над вокзалом разнесся уже знакомый мне звериный рев. Почувствовав свободу, я рванулся к поезду.

«Осторожно, двери закрываются», — донеслось из динамиков вагона.

Но я все же успел. Двери с тихим шипением закрылись, и поезд тронулся. На перроне бегали взбудораженные криком полицейские, а за углом, у окна мужского туалета, корчился от боли мой телохранитель. Я же направлялся прямиком к своей свободе. Так мне тогда казалось.

В поезде людей было достаточно, чтобы раствориться среди них и не привлекать к себе внимания.

Я прошел в центральные вагоны, куда села моя спасительница с подружками и монашкой. Мы заметили друг друга и обменялись улыбками. На улице уже сгущались сумерки, и поезд, двигавшийся навстречу ночи и большим тучам, начал стремительно погружаться в темноту. Я почувствовал себя в безопасности, но к своей спасительнице подсаживаться не стал, опустившись на сиденье возле одного пожилого мужчины с хмурым лицом.

— Безобразие, этот поезд снова опаздывает на пять минут! — негромко воскликнул он, словно только того и ждал, чтобы поделиться с кем своим горем. — Пять минут!..

Незнакомец продемонстрировал мне свои старые допотопные часы, которыми наверняка пользовалось уже не одно поколение. Я взглянул на них мельком, а затем вновь отвернулся к окну.

— В следующий раз я подам на железнодорожную компанию в суд! Я терплю из-за них убытки!.. Каждый раз повторяется одно и то же!..

Я молчал. Подобное брюзжание всегда выводило меня из равновесия. В поезде включили свет. Я вновь посмотрел на свою спасительницу и подмигнул ей. Она рассмеялась и о чем-то перешепталась с подружками. Теперь на меня уже смотрели шесть пар девичьих глаз. Я смутился и повернулся лицом к своему попутчику. На вид ему было не больше пятидесяти. Старый, уже окончательно заношенный черный пиджак с кожаными заплатами на рукавах и такие же брюки с подшитыми снизу кусками кожи. Я взглянул на туфли попутчика. Они тоже были старыми, но покрыты свежим черным лаком. Вид у моего соседа был заношенный, но аккуратный. Костюм выглажен, воротник на белой рубашке чист, а серый в клетку галстук завязан в безупречный узел. И еще у моего попутчика на пальцах имелись три массивных золотых перстня. За одно такое колечко можно было купить и новый костюм, и ботинки с рубашкой, а на оставшиеся деньги еще и жить безбедно не меньше месяца.

На следующей станции поезд уже ждали шесть полицейских. Двое из них направились в задние вагоны, еще двое — в передние, а остальные остались на перроне.

Я обеспокоено заерзал на своем месте.

— Кого-то ищут, — произнес сидящий рядом со мной мужчина.

— Наверное, — с деланным безразличием ответил я. На душе у меня стало муторно. Кажется, мое маленькое путешествие подходило к концу.

Поезд тронулся, напрочь отрезая меня от внешнего мира. Ловушка захлопнулась. Четверо полицейских зажимали меня с двух сторон, и не было от них никакого спасения. Почему-то я посмотрел на свою новую знакомую. Она тоже заметила полицейских и теперь обеспокоено бросала взгляды в мою сторону. Ее большие круглые глаза несколько раз растерянно моргнули и застыли в вопросительном выражении. Нет, я не ждал от нее помощи. На этот раз мне предстояло выпутываться самому. Я взглянул на своего соседа.

«…На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош и делай с ним, что хошь…» Вспомнившаяся неожиданно песня все из того же «Буратино» натолкнула меня на интересную идею. Я не сводил глаз со своего соседа. Кажется, это был именно тот случай. Но так или иначе, выбирать мне было не из чего.