Спецоперации Второй мировой - [18]

На следующий день гроб генерала был доставлен на солдатское кладбище в Ньюарк. Вдова покойного положила горстку польской земли в его гроб. Сокровенным желанием генерала было дождаться вместе со своими солдатами возвращения на освобожденную родину.

Но он остался с некоторой частью солдат навеки в Англии.

7 июля в Гибралтар прибыл самолет со специальной комиссией королевских военно-воздушных сил. Вначале было произведено несколько взлетов самолетов при таких же условиях, как и тогдашнего взлета «Либерейтора». Комиссия выясняла и все рутинные вопросы. Было установлено, что погода в тот день была нормальной, дул слабый восточный ветер, небо было безоблачным, видимость составляла порядка 15 километров, покрытие взлетной полосы, западная часть которой выдвинута в море, было в безукоризненном состоянии.

Одновременно следственная группа комиссии произвела допрос более 30 свидетелей происшествия. Прхаль, еще не оправившийся от шокового состояния, был допрошен одним из первых прямо в больнице. Он показал, что, как и всегда, после подъема в воздух произвел скользящее движение вниз метров на 50 для подъемного разгона на скорость в 260 километров в час. Когда же он попытался перейти на подъем, машина не послушалась. Руль управления оказался заблокированным. Может быть, это сделал его второй пилот по недосмотру. Тогда он крикнул в бортовое переговорное устройство: «Вынужденная посадка» и выключил двигатели, чтобы избежать взрыва при ударе об воду. Топливные баки ведь были полны. Как прошла посадка, он уже не помнит.

Хотя он был обнаружен в воде в спасательном жилете, застегнутом как положено, на вопрос, одевал ли он спасательный жилет, он отвечал: «Нет».

Радист управления специальных операций Дуглас Мартин, являвшийся единственным свидетелем падения самолета, на допрос почему-то не вызывался.

Тем временем из воды были извлечены обломки «Либерейтора», но никаких дефектов управления обнаружено не было. Конструктора и технические эксперты фирмы «Консолидейтид эйркрафт корпорейшн» США, построившей этот самолет, решительно отрицали возможность блокировки рулевого управления.

В ходе допроса персонала аэродрома Гибралтара было установлено, что вопросу охраны «Либерейтора» во время его стоянки никакого особого внимания не уделялось. В самолет даже поднимались два человека, якобы, за своими вещами.

Точных данных о числе пассажиров и нагрузке самолета не было, так как документация машин, перевозящих особо важных лиц, обычно не проверяется.

На том месте, где пилот проверял работу двигателей на взлетной полосе, на следующее утро был обнаружен какой-то предмет из багажа «Либерейтора».

Офицер, ответственный за регистрацию пассажиров, доложил, что только двое из предположительно одиннадцати пассажиров «Либерейтора» у него отметились. Это были двое сотрудников секретной службы из Каира, которые намеревались лететь и далее на самолете в Лондон.

Комиссия, проработав три недели, не выяснила доказуемых причин катастрофы самолета. Свой доклад о проделанной работе она закончила следующим выводом:

«Предполагаем, что речь о каком-либо акте диверсии, приведшей к катастрофе «Либерейтора» AЛ-523, в данном случае не идет».

И вторая комиссия, созданная через две недели по указанию Черчилля, не нашла ничего вразумительного, отметив лишь, что лейтенант авиации Прхаль ответственности за происшедшее не несет.

Известно только, что самолет был перегружен, за что вообще-то отвечает пилот, и что, вполне вероятно, именно поэтому машина не отреагировала надлежащим образом на маневр летчика.

Поскольку, однако, обе комиссии исходили из предположения, что никакого акта диверсии не было, и рассматривали только версию Прхаля о причине падения самолета, целый ряд важнейших вопросов о катастрофе «Либерейтора» АЛ-523 так и остались до сих пор невыясненными.

Раздел V Жители Кальвадоса

Если ныне человек, находящийся во Франции, выезжает на ее побережье от Дюнкерка до Байоница, то ему чуть ли не на каждом шагу попадаются остатки различных сооружений из железобетона, полуразвалившиеся бункеры, следы гигантских строительных работ, которыми Гитлер намеревался оградить свою Европу от внешнего мира, — так называвшегося Атлантического вала.[22]

Остатки эти вместе с тем навевают воспоминания о людях, которые, не смотря на террор гестапо, смогли внести свой весомый вклад в преодоление пресловутого вала.

Члены организации движения Сопротивления в Нормандии, получившей название «Центурия», ожидают еще достойного уважения и памяти со стороны современного поколения и не только французов. Как нам представляется, будущее должно показать истинную цену тех усилий, которые были сделаны данной организацией в деле поддержки высадки войск союзников в Нормандии.

Летом 1940 года Франция пережила самое тяжелое поражение в своей истории. Полтора миллиона молодых мужчин находятся в немецких лагерях для военнопленных, более миллиона семей превратились в беженцев и влачат жалкое существование.

Однако вскоре после заключения перемирия нашлось достаточное число мужчин и женщин, решившихся на оказание сопротивления победителям и не смирившихся с поражением Франции, не признавая его окончательность. Понимание того, что солдатские сапоги немцев топчут их землю, приводило их в ярость. Сама мысль о признании Гитлера и нацизма в качестве компонентов французского образа жизни является для них невыносимой.