Спецназ ГРУ против басмачей - [16]

— Но ведь мы предоставляем Вам возможность сохранить власть в Бухаре. Вы же сами всегда говорили, что эмир без Родины — ничтожество, а нищий, живущий на Родине — настоящий эмир. Вы же понимаете, что в случае начала вооруженного противостояния, Вам в лучшем случае предложено будет покинуть территорию эмирата?

— Понимаю, но Вы сами вслушайтесь в эти мои слова. Разве то, что Вы мне сейчас предлагаете, есть моя Родина в классическом понимании? Есть моя земля, править которой наказал мне Аллах? Это будет уже другой мир и совершенно другая страна, в которой я не найду себе места. И пусть я потеряю корону эмира, но останусь верным рабом Аллаха и последователем Его пути — во всяком случае, умирать буду с чистой совестью. Я помню, что мирская жизнь — всего лишь игра и потеха, а в Последней Жизни нам предстоит держать ответ за то, что мы здесь совершили. Вы подбиваете меня совершить явно предосудительный поступок. Простите, но я не могу выполнить Ваших требований.

Всю обратную дорогу путники ехали молча — жара достигла уже почти семидесяти градусов, и к разговорам не располагала. В действительности же каждый думал о своем. Фрунзе злился — его, военачальника, обязали вести переговоры, что получалось у него скверно, да и вообще изначально сама затея была провальная. А Савонин обдумывал слова эмира о том, что Советская власть держится только на страхе да лишениях. Он заметил поразительную закономерность в его словах — они были актуальны и спустя 60 лет после их произнесения.

Один же вывод теперь миновать было нельзя — они действительно оказались в Бухаре накануне свержения эмира, и теперь ему и всей его группе предстояло волей-неволей принять в этом участие.

Глава пятая

о том, что спецназ — это сила!

Утро следующего дня началось с обсуждения плана военной операции по занятию Старой Бухары. Слово держал комфронта Фрунзе.

— Итак, нам необходимо рассредоточить войска по трем основным направлениям. Первый — Шахрисабз и Кетаб. Здесь проходит крупнейшая артерия Старой Бухары-железнодорожная. Части Туркестанского фронта придут к нам по железной дороге, а потому контроль над ней мы должны получить обязательно. В это самое время мы должны отвлечь внимание регулярных частей эмира, стянутых им в Старой Бухаре. Как это сделать — вот вопрос? Ведь, если не предпринять для этого ничего, очень скоро они окажутся в Шахрисабзе и отрежут нам путь к железной дороге…

— Как я и говорил, дымовая завеса, — командным голосом ответил лейтенант Савонин командарму Фрунзе.

— Что Вы имеете в виду?

— Инициируем там пожар.

— Но как? Для этого потребуется горючее. Мы сами стен крепости не можем преодолеть, а тут еще такие тюки за собой тащить! Как Вы себе это представляете?

— Где находятся места наименьшего укрепления ворот?

— По данным разведки, к югу.

— Значит, в то время, как основные наши силы начнут атаку городских ворот, мы с нашей группой преодолеем южное заграждение и окажемся в городе. Пожар мы организуем за счет зажигательного коктейля.

— Чего?! — военный стратег взглянул на Савонина удивленными глазами. Он еще не слышал о коктейлях Молотова — впервые они начнут применяться в советско-финской войне, до которой еще 20 лет.

— Трофейное оружие. Захватили у немцев. Оно, вообще-то, еще со времен Наполеона применяется, — Савонин не солгал, иное дело, что в сражениях, в которых участвовала русская армия случаев его использования пока не было.

— Но как вы будете пробираться по городу? Вас же моментально обнаружат и ликвидируют.

— Придумаем что-нибудь… — хитро прищурился Савонин. — Вы мне скажите лучше, что с эмиром делать?

— Хороший вопрос, товарищ Савонин. Это действительно важно. Если он уйдет в Афганистан и объединится там с силами Исмаил-бека, нам не поздоровится. Надо пресечь его передвижения. Для этого, чтобы исключить его отступление, мы выставим несколько кораблей из нашей Туркестанской флотилии в устье Амударьи, которая омывает город с одной стороны. Прямая дорога туда только рекой — причем до восточного края, где ему придется ступить на землю и так пересекать границу. Пока пограничники подконтрольны эмиру — нам останется только преследовать его в случае бегства. Значит, товарищ Савонин, коль скоро Ваша группа будет дислоцироваться в черте Старой Бухары, Вам и поручается предотвратить его выезд за пределы крепости.

— Когда начинаем штурм?

— Выходим сегодня ночью, штурмуем с утра. Вам хватит времени подготовиться?

Савонин кивнул. Бой предстоял трудный — он еще никогда не воевал с давно усопшими.

К утру основные части каганского подразделения Туркфронта стояли у ворот Старой Бухары, также пребывавшей во всеоружии — после провала переговоров для эмира близость наступления также перестала быть тайной.

Основная сила частей РККА под командованием Фрунзе сосредоточилась у ворот в Старую Бухару. Там нарочито было выставлено несколько отрядов — почти целая дивизия. Это отвлекало внимание противника и заставляло его ответить таким же сосредоточением. Спецгруппа под командованием Савонина отошла к южной части стены — здесь патруля почти не было, стояло человек 5, нейтрализовать которых ребята могли бы запросто. Но как только здесь раздался бы шум — солдаты эмира ринулись бы сюда как оглашенные. Потому решили штурм начинать одновременно. Узванцев запалил несколько дымовых шашек — это привлекло внимание часового. Тот что-то начал кричать по-узбекски. Это было сигналом для Фрунзе — увидев на горизонте дым, командарм приказал открыть шквальный огонь по воротам. В ответ град пуль и гранат обрушился на головы советских военных частей. Кстати оказались выстроенные здесь ночью наскоро укрепления из камней и мешков с песком — они служили своего рода защитой от огневой атаки войск эмира. Если бы не они, красноармейцы были бы здесь как на сковородке. Открытая местность, палящее солнце — пока все было не в их пользу.