Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939–1945 - [56]

Глава 13

Когда я в первый раз увидел, как подсудимые, которые обвинялись в совершении таких тяжких преступлений, признавались в их совершении, я с удивлением узнал, что большинство из них получило хорошее образование. Это натуральным образом меня шокировало, так как обычно жестокие преступления ассоциируются с грубыми невежественными существами. Еще больший шок мне довелось испытать, узнав, что один из этих интеллектуальных бродяг не только обладает высокой степенью доктора наук, но и занимает кресло на кафедре политологии знаменитого Берлинского университета. Академическая карьера этого человека, Франца Зикса, могла бы стать примером для подражания для любого школьника, о котором впору было бы упоминать в школьных торжественных речах. Он учился сначала в реальном училище, затем окончил классическую школу в Мангейме, был принят в Гейдельбергский (Хайдельбергский) университет, где специализировался на социологии и политологии, став доктором философии. Затем он преподавал в Кенигсбергском университете, где получил звание доцента факультета права и политологии. Позже Зикс преподавал в Лейпцигском университете, пока, наконец, не получил приглашение в Берлинский университет, где стал деканом факультета международных отношений.

Однако, по иронии судьбы, профессор Франц Зикс имел вовсе не преподавательский внешний вид, и с каждым новым килограммом плоти на своем мясистом могучем теле он становился все меньше похож на ученого мужа. Наверное, это можно было бы выразить словами старой поговорки: «Он больше походил на пьющего (bibulous), чем на читающего (bibliophile)». Его сутулость еще больше подчеркивала неопрятность измятого костюма, а старомодные очки не слишком плотно сидели на его педагогическом носу. Но, несмотря на все это, Гиммлер не колебался, когда присвоил Францу Зиксу звание бригадефюрера СС.

Несмотря на свою занятость наукой, Зикс находил время для участия в маршах коричневорубашечников (штурмовиков) по городским улицам со своими друзьями-нацистами. В 1930 г. он сам стал полноправным членом нацистской партии. Впоследствии он вступил в сеявшую смерть организацию СД и благодаря еще одному неожиданному повороту колеса фортуны стал старшим начальником над главным палачом того времени Адольфом Эйхманом. Именно Зикс рекомендовал Эйхмана к назначению в научный музей по делам евреев, и именно он помог организовать поездку того в Палестину в 1937 г.

Вызывая в нацистских кругах неизменное восхищение и уважение, каким пользовались в их мире все педанты и схоласты, понимая, что шкура носорога пользовалась большим уважением, чем шкура овцы, Эйхман благодаря своей постоянной демонстрации брутального антисемитизма вскоре обошел Зикса. Теперь он стал учителем, а Зикс, хотя, по-своему, он был не менее жесток, превратился в примерного ученика.

Готовя эйнзатцгруппы к выходу на намеченный маршрут, Эйхман, благодарный своему бывшему учителю за старт, который тот ему обеспечил, и хорошо зная об идеальных качествах исполнителя Зикса и его антисемитизме, рекомендовал его Гейдриху на должность командира так называемой «предварительной команды Москва», которая, как и все другие подобные команды, была нацелена на истребление евреев.

Но когда Зикс занял место свидетеля, он принялся отрицать участие его подразделения в казнях, даже несмотря на то, что в наших руках находились документы, неоспоримо свидетельствующие о том, что его команда со всем пылом выполняла пресловутый приказ фюрера. Зикс настаивал на том, что задачей его людей был сбор документов и архивов, но, даже если это и было правдой, это вовсе не исключало участия подразделения в ликвидациях. Гитлер приказал уничтожить всех партийных деятелей. Списки этих людей были найдены среди «архивов и документов», которые собирал Зикс. Все эти люди были отправлены на расстрел сразу же после того, как их обнаружили.

Зикс также настаивал на том, что его интерес к евреям был чисто академическим. Природу этого научного интереса можно понять из его речи, произнесенной в апреле 1944 г. в Круммхубеле (ныне городок Карнач, горнолыжный курорт в горах Крконоше на юго-западе Польши. – Ред.), на совещании консультантов по еврейскому вопросу. Вот выдержка из нее: «Физическая ликвидация восточного еврейства лишит всех евреев биологических резервов… Еврейский вопрос должен быть решен не только в Германии, но и в международном масштабе».

Несмотря на эти призывы к уничтожению еврейства, Зикс заверял, что он был вполне терпимым человеком. Он сидел, откинувшись спиной на спинку свидетельского кресла, и был похож на человека, образование которого настолько глубоко и широко, что не позволяет ему скатиться к мелочности расовых предрассудков. Зикс объяснил, почему для него было невозможно быть антисемитом. Еще во времена, когда он работал над своей докторской темой, двое его любимых преподавателей были евреями. Он заявил, что ничего кроме огромного уважения к тем людям не испытывал, что он считал их своими друзьями. Он часто был в гостях у них дома и даже после окончания учебы продолжал переписываться с одним из них. Я спросил у него, как он относился к тем двум евреям после того, как на них обрушилась вся ярость нацистской бури. Он пожал тяжелыми плечами: «В любом случае мне было крайне неприятно, что эти люди попали под жернова новых правил и законов».