Специалист в Сибири. Немецкий архитектор в сталинском СССР - [38]

— Собственно говоря, Бухара принадлежит Турции как и весь Узбекистан, — тихо сказал мне турок, — Язык, обычаи — все турецкое. Мы не останемся в России навсегда.

Он симпатичный парень, и мы пробыли вместе до самого отплытия.

Около 4 часов дня захватили багаж и пошли к закрытому причалу. Здесь расположились тысячи людей. Через час на корабль погрузили партию вымытых беспризорных от 15 до 25 лет под охраной военных. Затем начали пропускать через ворота людей группами по 20 человек. При каждом запуске ужасная толкотня, драки и ругань. Часом позже взошли, наконец, на корабль и мы. Посудина — «Коллонтай» — древняя и грязная. ГПУ обеспечило нас самым лучшим — трехместной каютой, которую мы делили с туркменской дамой, похоже имевшей с ГПУ родственные связи.

Вечером наш старый пароход был уже в море. Ветер дует косо в корму, но корабль идет спокойно. Вдалеке длинные языки бухты Красноводска. Поднимаемся на палубу. Теперь мы проходим оконечность полуострова. Оп-ля, корабль ныряет носом и кормой. Это будет веселая ночка. Огромные валы трясут нашу скорлупку так, что любо-дорого. На палубе, приблизительно в середине судна, где мы устроились, еще можно более или менее существовать. Но на носу и в корме внизу мы видим людей, которые лежат друг на друге, страдая от морской болезни. Солнце опускается и постепенно становится холодно. Я съедаю яичницу, выпиваю полный стакан водки и ложусь в каюте, где уже расположилась наша дамочка, которая до того, бледная, испуганная, с вытаращенными глазами, обреталась на палубе. Самое время, потому что у меня подкатывает к горлу. Когда лег, стало лучше. Через некоторое время, ощупью, качаясь, пробираюсь в темноте на палубу, чтобы найти моего друга. Плачевное зрелище: он лежит на поручнях и приносит жертвы русскому богу моря. Я говорю ему, чтобы он попробовал поесть, выпить и лечь в постель, как нам советовали. Он обещает прийти за мной, и я опять исчезаю, потому что начинает подкатывать. Я провалялся часа два, пока в каюте не появился мой друг, совершенно бледный, и печально не повалился на койку.

— Лучше? — спрашиваю я, и перегибаюсь через край верхней койки.

Оп-ля, опять началось, и он исчезает.

Так продолжается всю ночь, пока к утру мы не засыпаем — шторм слегка утих. В полдень показывается берег. Ветер толкает нас к земле. Слева и справа — сплошные нефтяные вышки. Виден широко раскинувшийся Баку. Вокруг тысячи вышек и нефтяных цистерн. В 2 часа пополудни мы причаливаем. В этот раз мы не находим носильщика дешевле 15 рублей, чтобы отнести наши вещи на вокзал. Смертельно усталые заходим в ресторан, где завтракаем за 15 рублей с носа.

Мы платим — денег остается как раз до Москвы. О Тифлисе и Кавказе приходится забыть.

В Интуристе получаем билеты в международный спальный вагон 1-го класса — и заранее этому радуемся.

Жарко. Мы гуляем по Баку. Вдоль моря широкий бульвар, который после обеда полон людей. Город, лежащий на склоне горы, довольно скучен. Улицы все похожи одна на другую, не хватает индивидуальных черт, и прежде всего зелени. С высокой части города открывается хороший вид на дома, гавань, море и нефтяные поля, которые языками врезаются далеко в море.

Вечером мы навещаем одну молодую немку, которая тоже замужем за турком, и чей адрес нам дал врач в Красноводске. За рыбой и чаем мы выслушиваем такую же историю о беде с паспортом. Приходит еще одна немецкая дама с турецким мужем. Все повесили головы, обратного пути в Германию нет, и я чувствую, что обоим туркам, которые тоже учились в Германии, советская жизнь не по душе. С горячими приветами Германии покидаем мы наших милых хозяев.

До позднего вечера бродим по городу. Море здорово охладило воздух. Мы хотим сэкономить на гостинице и заходим около 12 часов в вокзальный ресторан, который, однако, в 2 часа закрывается. Выставленные на улицу, мы наконец обнаруживаем на платформе комнату от бюро путешествий Интуриста. Там расположился важный товарищ, возможно народный комиссар, с женой, ребенком и кучей багажа. Мы играем в шахматы до 6 утра, пока не приходит поезд из Тифлиса. Элегантное, совсем европейское купе принимает усталых путешественников, и мы немедленно с восторгом забираемся в чистые белые постели.

Бюрократия и каверзы

Отъезд.

Путь до Москвы через Ростов-на-Дону и Воронеж продолжался два с половиной дня. У нас было немного денег и в обрез еды. В пути питались хлебом, чаем и яйцами. Мы дошли до предела и были очень рады поздним вечером оказаться в Москве. Майские праздники мы, слава Богу, провели в вагоне. Было уже третье мая. Разыскиваем знакомых немцев, архитекторов, которые дружески нас у себя принимают.

Следующим утром я иду в народный комиссариат, чтобы получить выездную визу. Там вытянутые лица: «Визу вы должны были получить в Новосибирске, здесь ничего не выйдет, езжайте обратно».

Я вне себя от ярости, и бегаю от инстанции к инстанции, от чиновника к чиновнику, пока мне наконец не разрешают ждать визу в Москве.

Дело должно продлиться дней десять. Чем я должен жить в это время? Мне ничего не остается как пойти работать, чтобы заработать деньги. Мне посчастливилось найти работу у одного немецкого архитектора. Коллега участвует в международном конкурсе, а я ему помогаю. Работой от 7 вечера и до 2 ночи я обеспечиваю себе ночлег и содержание.