Специалист по джунглям - [13]

Когда после плотного обеда из нескольких пикантных мясных блюд они уединились в спальне, София заметила:

— Барт, давай вернемся в шлюпку. Пора убираться. Мне здесь не нравится.

Фрейден присел на кровать рядом с Софией и поцеловал подругу. Губы ее едва шевельнулись в ответном поцелуе.

— Пожалуй, я не в настроении. — Она наморщила лицо в кислой гримасе: полуиспуг, полуотвращение. — Эта Кучадерьма сущий бедлам. Старая дрянь Жиртрест смотрел, как женщины рвут друг друга на части, и упивался… А те ужасные мальчишки с винтовками? Ты видел их зубы? Прелестные девочки, похожие друг на друга, как капли воды?.. Барт, они здесь разводят людей! Они разводят людей, как животных. Все Киллеры так похожи, словно псы одного помета… Чудовищно! Мы, конечно, не ангелы, но и не монстры же! Что за клоака! Нужно сваливать отсюда!

— Это определенно клоака, Соф, — согласился Фрейден. — Но вспомни, на что была похожа Новая Африка? Явно не райские кущи. Эта планетка более чем созрела для революции. Я это чую. Чем хуже для народа, тем лучше для нас. Я знаю, что делаю. Через год это будет наша планета. Тогда я положу конец всем мерзостям, обещаю. Дай мне только один год, Соф. Если за год я не приберу к рукам дыру вроде этой, впору будет повеситься.

— Хорошо, хорошо. Но ты не должен идти завтра на идиотскую церемонию один. Я пойду с тобой.

Она положила руки ему на плечи, заглянула в глаза и с вымученной улыбкой сказала:

— Ты, может, и свинья, Барт Фрейден, но свинья единственная и неповторимая. Я не намерена тебя терять.

Он посмотрел на нее сверху вниз — на буйные рыжие волосы, решительно сжатые губы.

— Пойдем, если ты вправду так думаешь, — сказал он. — Я знаю, у меня паршивый вкус на баб, но ты — лучшее, что я смог выбрать. Под этими пышными формами я временами угадываю сердце маленькой девочки.

— Прекрати гнать сентиментальщину и лезь в кровать, — ответила София. — Вроде бы я опять в порядке. В конце концов, чем нам еще здесь заниматься?

И вот теперь разбудивший их Киллер бесстрастно повторил:

— Рабыня останется в доме.

— Но она хочет увидеть Обряд Посвящения, — настаивал Фрейден. — Пусть у нее и скверный нрав, но это моя любимая рабыня, и я желаю ее порадовать.

— Только Братьям дозволяется присутствовать при Посвящении, — монотонно бубнил Киллер. — Даже Киллеры не допускаются. Ты должен отправиться немедленно.

Фрейден пожал плечами.

— Соф, ты слышала, что сказал начальник?

— Я не хочу, чтобы ты был там один, — надула губы София. Фрейден покачал головой. Потом цыкнул зубом.

— Совсем один я там не буду.

— И эта мерзкая штучка работала у тебя всю ночь? Дятел слышал все, что… Барт, ты развратный, грубый, дегенеративный…

— Просто не было возможности его отключить, — сказал Фрейден. — Пошли, друг, — добавил он, поворачиваясь к Киллеру. — Я уже упоминал, у этой женщины невыносимый характер! — И, опередив Киллера, он прошествовал через холл, сопровождаемый бурным потоком изощренных непристойностей.

Киллер проводил Фрейдена до небольшой двери, выкрашенной тусклой черной краской, распахнул, втолкнул Барта внутрь и с грохотом захлопнул дверь у него за спиной.

Фрейден оказался в странной, средних размеров комнате, тут же пробудившей в нем жуткое чувство. Барту показалось, будто он втиснут обратно в материнскую утробу. Потолок и стены затянуты тяжелым черным бархатом, придающим помещению какой-то сверхъестественный вид: оно казалось безграничным, лишенным очертаний. Единственный источник света — яркий огонь, пылающий в большой медной жаровне. Языки пламени отбрасывали зловещие зыбкие тени на тяжелые складки драпировки. Перед жаровней стоял грубый деревянный алтарь. Его поверхность испещрена порезами и черными засохшими пятнами. На алтаре лежали острый топорик и длинный тонкий меч. Это уж совершенно не понравилось Фрейдену.

Черный бархат одной из стен за жаровней разошелся, и в отверстии появилась огромная тучная фигура, закутанная в длинную черную хламиду, — Моро. Голову его покрывал капюшон. Еще десять таких же фигур вошли в комнату вслед за Пророком Боли. В руках одного из Братьев было черное одеяние, еще один держал точно такое же, но белое. Последний из этой процессии задернул за собой тяжелые портьеры.

Моро взял белую мантию, приблизился к Фрейдену и, передавая ему эту странную одежду, торжественно сказал:

— Взыскующий Братства облечется в Одежду Невинности. Пусть Взыскующий знает, что при любых обстоятельствах сказанное во время Посвящения слово означает немедленную смерть.

Фрейден неохотно надел белую хламиду.

«Поучаствуем в этом идиотском спектакле. Поиграем невыученную роль». Ему захотелось узнать, что подумает об этой варварской церемонии Вандерлинг, ведь он все слышит через микропередатчик. Возможно, живущий в нем первобытный человек откликнется на призыв нелепого мумбо-юмбо.

Моро отступил к алтарю и положил свои мощные лапы на иссеченное дерево. Остальные Братья выстроились по обе стороны от него растянутым полукругом — пятеро по одну руку, пятеро по другую.

Моро впился взглядом во Фрейдена; его крупное лицо с поросячьими глазками и крошечным носом-клювом в оранжевых отблесках пламени приобрело дикие черты какого-то безумного величия.