Спецхранилище. Второе пришествие - [33]

Воздух под мышками странно напрягся. В ушах щелкнуло от перепада давления.

Голова верзилы неестественно дернулась. Виски раздулись, глаза выперли из орбит. Из груди вырвался сдавленный хрип. Потом я услышал громкое "хруп!", и голова красноглазого безвольно откинулась на подголовник.

Я обернулся.

Бульвум стоял по колено в снегу, скрывая лицо под низко надвинутым капюшоном, в глубине блестели только его глаза - жуткие, беспощадные, колдовские. Я почувствовал легкий страх. Ну а что еще прикажете чувствовать, когда рядом с вами путешествует существо, способное колоть головы, словно орехи, причем на расстоянии?

Хорошо, что меня с ним связывает общая цель. А то бы я начал переживать.

* * *

Пространство кабины почти полностью занимало кресло с телом пилота. Мне туда было не влезть, поэтому обыском занялся мой спутник. Бульвум прыгнул в узкое пространство сбоку от кресла, пробежался лапками по приборной панели, запустил четверню под сиденье, под пульт управления и еще куда-то. Я стоял снаружи, облокотившись на поднятую крышку кабины, делая вид, совсем не впечатлен демонстрацией боевого телекинеза. Вокруг летели хлопья снега, но буря, кажется, шла на убыль.

Первой находкой, которую пришелец пихнул мне в руки, был шар из легкого сплава, размером с теннисный мяч. Я повертел его в пальцах, но так и не понял, зачем он - ни щелей, ни кнопок. Сунул в карман фуфайки. Карман нескромно оттопырился, но больше положить шар было некуда - два очень приличных рюкзака, которые могли стать моими, кое-кто превратил в горелые ошметки.

За креслом нашелся новый бластер взамен использованного. Бульвум не выпускал его из рук до конца поисков. Я сделал вид, что не заметил недружественного жеста. Хотя какой в этом смысл? Много ли пришелец понимает в человеческих эмоциях? Впрочем нет, отставить. Кое-чему он научился, не даром мы провели вместе почти сутки. Я заметил, что иногда он тайком копирует мои жесты, а потом использует их для выражения своих мыслей или эмоций. Учится, значит…

Маленькую коробочку, умещающуюся в ладони, Бульвум извлек из-под приборной панели. Сковырнув крышку, заглянул внутрь и брезгливо отодвинулся. Отдал мне. Внутри стального контейнера лежал кровянистый орган. Человеческий. Какой именно, разобрать не удалось, да я и не хотел знать. Волокнистая поверхность блестела влагой, значит извлечен всего несколько часов назад… Сглотнув тошнотворный ком, я вернул крышку на место. Закуска в дорогу для красноглазого дылды. Нечто вроде сухарика, на случай если прихватит голод.

Сжимая коробочку в ладонях, я чувствовал, как меня переполняет ненависть. Теперь ясно, что люди для космических агрессоров являются не просто подопытными, на которых проводятся мерзкие хирургические опыты. Мы - пища. Набор закусок, которые они возят с собой в коробочках. Может, изысканное лакомство или деликатес.

- Уроды! - мрачно прохрипел я.

Бульвум накинул на голову капюшон и выбрался из кабины в пургу, показывая тем самым, что обыск закончен. Нашей добычей стал бластер, бестолковый шар и чей-то внутренний орган в коробочке, который я тут же похоронил в снегу. В общем, негусто.

Пришелец кивнул в направлении, где мы оставили снегоход, показывая, что пора ехать.

- Погоди, - задумчиво произнес я. - Забыли сделать одну важную вещь.

Я пошарил в карманах и отыскал завалявшийся маркер, которым писал записку на месте катастрофы вертолета (вряд ли ее кто-то прочел или прочтет в ближайшее время, как я надеялся). Зажав колпачок в зубах, навис над креслом пилота и сосредоточенно вывел на широком пупырчатом лбу:

ТАК БУДЕТ СО ВСЕМИ!

Каждую букву я обвел несколько раз, чтобы было лучше видно. Отодвинулся, любуясь работой. Теперь мертвец не только выражал лицом ужас и мучительную смерть, но и нес собратьям послание. Надеюсь, у них найдется русско-ублюдский словарь, чтобы понять его смысл. Для большей наглядности следовало бы подвесить этого жирафа на сосновый сук. Но пачкаться неохота. Да и времени жаль.

- Теперь можем идти, - сказал я, с чувством выполненного долга спрыгивая на снег.

Буря действительно успокаивалась. Вместо хлопьев, размером с крылья капустниц, ветер таскал мелкие снежинки. Проваливаясь в свежий пух, на медленной скорости мы подъехали к энергетической ограде. Бульвум устроился на носу, одной рукой держась за стекло; другая рука, в которой находился шар, была высоко поднята над головой. За несколько метров до границы силового поля находка из катера раскалилась, испустив легкое фиолетовое свечение. Едва это произошло, как стена перед нами прогнулась. По мере приближения снегохода, изгиб увеличивался и раздвигался, образуя проход. Мы въехали в него. В ушах загудели сотни невидимых электрических проводов, составляющих заграждение. На прозрачном своде играли фиолетовые пятна, реагируя на приближение шара в руке Бульвума.

Метра через четыре толща силового поля закончилась, и мы очутились на другой стороне. Здесь не было ни снега, ни ветра (, ни снегопада) - стена защищала от того и другого. Когда я отъехал на некоторое расстояние, шар погас. Проход позади нас захлопнулся, словно его не было. Бульвум перебрался на свое место. Незаметно пихнул шар в карман моей фуфайки, отчего тот снова оттопырился, но я не стал с ним из-за этого ругаться.