Спецагент спецотдела ОГПУ-НКВД. Миссия во времени - [18]

* * *

За чаепитием и разговорами о событиях последних дней время пролетело незаметно. Хмурый осенний день почти незаметно превратился сначала в короткие ранние сумерки, а затем и в непроглядную ночь. Стрельба на улице вроде бы стихла. Распрощавшись с гостеприимными хозяевами, друзья направились в сторону позиций у Никитских Ворот. У дома Коробкова их окликнул кто-то невидимый в темноте.

— Стой, кто идет?

— Свои!

— Это, смотря кому, свои! Кто такие?

В ночной тишине явственно клацнул затвор винтовки.

Неизвестно, чем бы закончился этот разговор, но вдруг из темноты в сопровождении двух юнкеров вышел тот самый офицер-инвалид, который вчера утром записывал Ивана в добровольцы. Узнав его, он добродушно произнес:

— Ну, теперь вижу, что на самом деле свои. Вы откуда?

— Еле выбрались из градоначальства. Потом пережидали до темноты у добрых людей.

— Ну, вы уже не первые оттуда выходите, К сожалению, большую часть добровольцев и юнкеров большевики успели арестовать, и под конвоем отправили в Моссовет.

— А что, его еще не взяли?

— К сожалению, нет! Сегодня утром красные подтянули артиллерию с Ходынки, одну батарею поставили в начале Тверского бульвара возле памятника Пушкину, а другую — на Кудринской площади, и вот теперь лупят по нам шрапнелью без передышки. Снарядов у них хватает.

Как бы в подтверждение его слов, откуда-то со стороны Покровского собора на Кудринской площади со свистом прилетел снаряд и разорвался перед домом Коробкова, стоявшего на пересечении Большой Никитской улицы и Тверского бульвара. До начала боев в нем располагалось много разных учреждений и богатых квартир, но теперь, судя по всему, он стоял совершенно пустым.

— Опять «Дракону» досталось, — произнес поручик. Не смотря на крайне тревожную обстановку, не располагавшую к веселью, у Ивана от этой фразы сразу стало как-то легче на душе. Сразу вспомнилось знакомое с детства название. За характерные очертания и несколько сумрачный вид москвичи именовали этот дом «Замком дракона».

— Как дела в городе? Мы ведь целый день, по сути дела, просидели взаперти.

— К сожалению, ничего утешительного сообщить не могу. После того как на сторону красных перешла 1-я артиллерийская бригада, расквартированная на Ходынке, ситуация решительным образом переменилась в их пользу. Сегодня днем они развернули наступление по всей магистрали Тверской улицы, нам удалось удержать за собой только гостиницу «Националь» и здание земской управы. В течение дня большевики также захватили Курский, Брянский и Александровский вокзалы, интендантские склады на Зубовской площади, а также главпочтамт на Мясницкой улице. Сейчас бои идут на Остоженке и Пречистенке, постепенно приближаясь к штабу Московского военного округа. Ближе к вечеру красные начали обстрел Кремля из окон домов и подворотен, расположенных напротив Красной площади.

На остальных участках ситуация пока без особых изменений, но без прибытия в самое ближайшее время подкреплений дальнейшее сопротивление теряет всякий смысл. Люди измотаны до самой последней степени, часто не выходя из боев по несколько суток. Только они успевают вернуться с одной операции, как тут же поступает приказ выезжать на следующее дело. Боеприпасов также практически не осталось.

— Ну, а как ситуация на этом участке?

— Пока держимся! Но можно не сомневаться, что после взятия градоначальства большевики теперь направят свой основной удар как раз против нас, поскольку отсюда открывается прямой путь на Кремль и к Александровскому училищу. Их силы в полной безопасности концентрируются на Спиридоновке, Малой Бронной и в Гранатном переулке, откуда время от времени предпринимают атаки на наши позиции.

— Да, кстати, на завтра заключено перемирие, так что следующий день в принципе должен пройти относительно спокойно. Хотя кто знает… На всякий случай надо быть готовым ко всему.

В этот момент где-то неподалеку в очередной раз сильно тряхнуло. Все невольно втянули головы в плечи. Выждав, пока уляжется гул от взрыва, поручик спросил:

— Что собираетесь делать дальше?

Борис ответил, что он, как человек военный, должен вернуться в Александровское училище, доложить командованию обо всем случившемся, а затем ждать дальнейших распоряжений. Иван же попросил зачислить его в отряд полковника Трескина. После представления командиру он получил разрешение немного отдохнуть в здании кинотеатра «Унион», где прямо в фойе и в зрительном зале уже спали вповалку несколько десятков человек…

* * *

Утро следующего дня выдалось на редкость тихим и спокойным. Казалось, что перемирие вступило в свои права. Осмелев, на бульварах даже начали каркать вороны, неизвестно где прятавшиеся все эти дни. Однако штабс-капитан Доманский, в чье непосредственное распоряжение поступил Иван, призывал своих бойцов не расслабляться и не терять бдительности, поскольку большевики, воспользовавшись ситуацией, могут попытаться нанести внезапный удар, как это накануне и случилось возле здания градоначальства. Предчувствие не обмануло опытного боевого офицера…

Внезапно раздалось несколько разрывов артиллерийских снарядов, и сводный отряд красногвардейцев и солдат попытался стремительным броском овладеть старым домом князя Гагарина, запиравшим собой конец Тверского бульвара. Он занимал исключительно выгодное положение, и был превращен добровольцами в мощный узел обороны. Однако юнкера оказались готовы к такому повороту событий, и встретили атакующих огнем из пулеметов. Затем с крыши «Униона» ударили бомбометы. На позициях была объявлена общая тревога, и отряд студентов, в который входил и Иван, начал выдвигаться в сторону дома князя Гагарина.