Спец экстра-класса - [127]

Христофоров закончил говорить, посол несколько секунд сидел молча, неподвижно глядя перед собой. Ситуация действительно была нестандартной, и самое противное в ней было то, что он, никаким образом не причастный к спецслужбам, становится крайним. Потому что был осведомлен о происходящем руководством госбезопасности и дал «добро» на экстренную связь с диверсантами. Вот теперь это самое «добро» и выходит ему боком. Но, с.другой стороны, во время большой политической карьеры ему самому пришлось общаться с главарем террористов, захвативших в провинциальном городке родильный дом. Тогда бородатый бандит выторговал себе и своим подельникам свободу, взяв слово с него, второго человека в государстве. Потом эти же переговоры недруги и поставили ему в вину. Как бы то ни было, с тех пор он был уверен: с террористами нужно говорить только на языке оружия. Спекулирующий чужими жизнями сам не имеет права на жизнь.

– Доигрались, казаки-разбойники, – наконец проворчал посол. —Устроили аттракцион «охота».

– Если бы мы не охотились сегодня на Бабая, он уже через несколько часов мог бы устроить теракт, который на долгие годы поселил бы ужас не только на Ближнем Востоке. А так мы можем его остановить.

– Что конкретно ты хочешь от меня? – уже полностью контролируя свои эмоции, спросил посол.

– Позвоните по закрытой линии консулу Израиля, – медленно, чеканя каждое слово, проговорил

полковник Христофоров. Время для урегулирования всех возможных правовых вопросов у них еще было.

Консул Израиля был полной противоположностью чрезвычайного посла России. Невысокий, худой, с узким аскетичным лицом, «украшенным» большим фамильным носом, он имел прямое отношение к спецслужбам. В молодости служил в коммандос, дослужившись до капитана, перешел в МОССАД. Он прекрасно говорил на нескольких языках, в том числе и на русском, поэтому в разговоре с послом ему не потребовался переводчик.

– Во всем сказанном вы уверены на сто процентов? – наконец спросил консул, когда суть проблемы была высказана.

– Да, полностью, – ответил посол.

– У вас есть реальная возможность остановить его?

– Да, – последовал короткий ответ.

– Тогда остановите.

Консул понимал, что может нести его стране и его народу промедление. Кто такие террористы, знал не понаслышке. В 1976 году он служил в группе разведчиков-коммандос «Саерет Голани» из самой известной пехотной бригады «Голани». 27 июня их группу подняли по тревоге. Оказалось, что арабские террористы захватили французский аэробус «А-300» с израильскими пассажирами. Потребовав взамен освобождения заложников освободить 53 арестованных боевика Организации освобождения Палестины, самолет угнали в Уганду. Правительство Израиля не собиралось не только идти на уступки террористам, но даже вести с ними переговоры. В считаные часы генштаб армии совместно с разведкой разработал план налета на аэродром в Энтеббе, где стоял аэробус с заложниками. В дело были брошены лучшие силы спецназа. Правительство Израиля, игнорируя международные соглашения, отдало приказ на проведение армейской операции. Она длилась менее часа и стоила жизни двух коммандос и нескольких ранений среди заложников, остальные не пострадали. Тогда была возможность спасти людей, теперь ее не было…

– Возможно, вам надо связаться с руководством, получить «добро».

– Остановите террористов, всю ответственность я беру на себя, —жестко ответил консул и, не прощаясь, опустил трубку телефона на аппарат.

Он подвинул к себе портативный компьютер и стал готовить шифровку для отправки в Тель-Авив. Закончив печатать сообщение, он упал лицом на руки и зарыдал. Испытание «проклятием информации»[9] – это редкий, но несмываемый грех на душе разведчика.

– Получено «добро» на активизацию взрывателя, – негромко проговорил Христофоров, отключая номер посла. Посмотрев на Олега, он вздохнул: – Набирай номер.

Донцов быстро набрал на черной клавиатуре нужную комбинацию цифр, осталось лишь нажать кнопку «вызов».

– Эх, нельзя сообщить этому гаду, кто ему крылья обломает, – задумчиво произнес Кирилл Лялькин.

– Почему нельзя? – удивленно воскликнул Магомед Хусейнов. Переводчик склонился к трупу Рыжебородого и извлек из его кармана трубку мобильного телефона. Нажав кнопку «память», он показал на высветившиеся на миниатюрном экране цифры. – Вот его номер.

Спутниковый телефон был многоканальным, что позволило, не отключая номер, включить следующий.

– Кто будет говорить? – спросил Христофоров, когда номер был набран. Все посмотрели на сидящего в углу измученного Дядю Федора. Бывшего наемника, сняв с крестовины, привели в чувство как могли. Накололи промедолом и напичкали сиднокарбом[10], перевязали простреленное плечо. Бессильно упершись спиной о стену, он разминал затекшие руки и ноги, время от времени трогая макушку. Полковник Христофоров протянул ему телефон и предложил: – Скажи ему, морпех, напоследок пару ласковых.

* * *

Захват самолета прошел на редкость удачно, пилоты не смогли оказать никакого сопротивления. Их трупы лежали вперемежку с убитыми стюардессами и наиболее ретивыми паломниками, заполнив проход между рядами кресел. Остальных Абдулл Камаль убивать не стал; упиваясь своей властью над испуганными людьми, он заставил их читать вслух молитвы.