Спасти веру предков, или Вынужденные язычники - [45]

После достигнутого соглашения о продаже лодьи, на стол принесли немного настойки в стеклянной бутыли, да несколько блюд жареного и тушёного мяса. Повеселевшие после пары стопок крепкого самогона ушкуйники принялись обещать золотые горы, в смысле продажи лодей и найма напрокат. Первые лодки они обещали пригнать к летнему солнцестоянию, с ними привезут бригаду лодочных мастеров. В общем, встреча прошла в духе полного взаимопонимания, прощаясь на берегу, пьяненькие гости принялись обниматься с выселковцами. Вот так, без шума и пыли, как говаривали классики, Выселки обзавелись настоящей лодьей, образцом для постройки своих парусников. Немного подпортили впечатление от встречи, дочиста ограбленные дома, за пределами изгороди, где ушкуйники вынесли всё, случайно забытое хозяевами. Разбойники вынесли всё, что смогли, от забытой еды в печи, до аккуратно выставленных оконных стёкол. Как определил Вуйко, одной добычи от грабежа домов ушкуйникам хватило, чтобы окупить весь неудачный набег.

Однако, Лосев остался доволен сделанным, тем более, что к вечеру пришёл караван из пяти повозок с закупленными в Булгаре товарами. Для выселковцев вновь наступили тяжёлые трудовые будни, вплоть до самого солнцестояния. Буквально на следующий день пришли новые ученики, которых до конца мая набралось вместе с мастерами две сотни. Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, хотелось закричать Сергею, когда он встречал очередных парней. Производство ружей выросло почти в десять раз, а пушки клепали по одной в неделю. Патроны крутили так, что Лосев две недели не выходил из мастерской, отливая гремучую ртуть в капсюли. Главное, из просмолённых досок, по образцу купленной лодьи, Глузд организовал постройку сразу трёх лодок. А капитан, едва освободился от химического производства, принялся отрабатывать плаванье на лодке под косым парусом. В годы учёбы в институте его приятели держали на Каме самодельную яхту, совместные пикники и рыбалки оставили в памяти небольшой опыт управления с парусом. Теперь Сергей вспоминал то немногое, что умел, и обучал два десятка будущих кормчих навыкам парусного плаванья.

Глава шестая.

Ярька проснулся этим утром затемно, ещё мама не встала и петух не кричал. Сразу вспомнил, что сегодня уходит с сёстрами на Выселки, и на душе стало тепло и празднично. Словно на празднике Масленицы, когда все хозяйки угощают горячими блинами, сытно и весело, только ещё лучше. Парнишка не верил, что ему удалось выпроситься у деда на полгода учёбы, вспоминал, как отец и дед его пороли за первые просьбы на учёбу, ещё прошлой осенью. Изменило отношение к учёбе на Выселках, что воспринималось всей общиной очередной княжеской блажью, возвращение соседского племянника с диковинной стеклянной фигуркой, страшно дорогой. После его рассказов о беспечном житье на Выселках, где никого не лупят, кормят досыта даже весной, одевают в тёплые онучи, не промокающие от снега, работать почти не заставляют, да ещё дорогие подарки дают, все подростки и холостяки засобирались. Если бы не староста, в одночасье деревня осталась бы без молодёжи.

Тот на общем сходе сразу объявил, что парней на лето никуда не отпустит, пусть ждут осени. Если кто из семей решит отпустить своих, долю пахоты староста не уменьшит, пускай готовятся работать за всех. Девок и вдовиц одиноких никто не держит, им зимой работы найдётся вдоволь. Однако, вся прибыль, что принесут из Выселков, пойдёт в общину, на чёрный день или голодный год. Для своего приданого девушки нехай готовят подарки сами, отдельно от всех. Даже это не остановило желающих отправиться на Выселки, Ярька, увидев собирающихся девушек, добился-таки своего, мать не выдержала и отпросила своего любимчика у свёкра. Сегодня все трое отправятся на учёбу, до зимнего солнцестояния, Ярька, четырнадцатилетний рыжий парень, довольно высокий для своего возраста, старшая сестра Ива, засидевшаяся в девках русоволосая упрямица целых шестнадцати лет, и младшая Люба, погодка Ярилы, как звучало полное домашнее имя Ярьки. Кабы не любовь отца к старшей дочери, что шесть раз отвергала всех сватов, давно бы староста выдал её замуж. Такие сватались богатые семейства, и парни ладные, статные, хозяйственные, родители за ними выделяли сразу дома, лошадь, коров и прочего, сколько душе захочется, что мать обижалась на отказы дочери, не только община.

Нет, ведь, два года выгоняет всех сватов упрямая девчонка, не любовь отца, уже с детьми бы нянчилась, а тут всё косу расплетает. Русая коса уже до пят спустилась, а ума у сестры, по мнению Ярьки, не добавилось, всё княжича или богатыря ждёт, словно в сказке. Хотя Иву побаивалась даже мать, слишком справедливая выросла дочь, справедливая, да с характером, высокая, выше отца удалась, на руку тяжёлая. Никто не смел обидеть девушку и её близких, всегда пойдёт заступаться, невзирая на обидчика. В детстве дралась до крови, пока не отучила всю деревню от беспричинных обид малышей. Зато за дело, тому же Ярьке сама могла отвесить хороших тумаков, и, что характерно, своим доставалось сильнее прочих. Потому и отпустили мать с отцом Ярьку и Любу, что Ива присмотрит, в обиду не даст, и баловать не дозволит. Да и беда весной случилась в семье, из трёх коров две в половодье погибли. Теперь, пока Зорька не отелится, хлопот по хозяйству будет мало, сена отец накосит один на двух коров, на заработок из Выселков по осени рассчитали хоть одну бурёнку прикупить. Так, что дети впервые отправились добытчиками, выручать семью. После ухода старших, в доме остались трое малышей, от двух до девяти лет, они за хозяйством матери помогут присмотреть.