Спасти слона! - [50]

Придерживаясь выработанной нами политики, самую рискованную, как мы ожидали, часть расследования — поиск аджманских фабрик — мы оставили напоследок. Прежде мы решили заручиться каким-нибудь официальным прикрытием, и Сьюзи, дозвонившись до офисов правительства Аджмана, договорилась о встрече с советником управления экономики.

Аджман разительно отличается от Дубая и других эмиратов. Он меньше и беднее, чем соседи, с пустынными, грязными и немощеными закоулками. Чиновники, расшибаясь в лепешку, чтобы помочь нам со съемками «фильма о торговле», устроили нам экскурсию в Свободную зону Аджмана. Она оказалась в самой запущенной части порта — куда там до оснащенного по-современному Дубая! Нас таскали от одного предприятия к другому — но нигде ничего имеющего хотя бы отдаленное отношение к торговле костью. Я неоднократно пытался склонить нашего гида к разговору о кости, но, сколько ни пытался заговаривать о китайских предприятиях, ремеслах или изготовлении украшений, наталкивался лишь на пустой взгляд. Мы сделали вид, что интересуемся другими производствами, но, похоже, день у нас пропадал зазря, пока в ходе нашей поездки по зоне порта с нашим гидом мы не очутились перед небольшим каботажным судном.

Что-то в его внешнем виде заинтриговало меня. Корабль был явно старым, но красили его совсем недавно, и притом в яркую окраску; корпус судна был светло-голубым. Я наклонился, чтобы прочесть название, и обомлел. Это был тот самый «Фадхил Аллах», с известия о контрабандных операциях которого началась вся наша кампания.

Сьюзи и я одновременно записали это название и, недолго думая, отправились поговорить с командой, которая болталась без дела на набережной. Я не ошибся в способностях Сьюзи сводить с ума мужчин-арабов: минута — и нас уже встречали на борту как дорогих гостей и представили самому капитану. Увы, то, что мы услышали, нас разочаровало.

— Моя компания лишь недавно приобрела этот корабль, — сказал капитан. — Вот только что сделали рейс в Бомбей.

Стало быть, судно уже не принадлежит шейху Абдулле Али Бамакрама.

Но Сьюзи не отступала.

— Меня всегда захватывали судьбы кораблей. Не поведаете мне историю этого?

Снисходительно улыбаясь, капитан наклонился и отпер буфет.

— Вот судовой журнал за последние несколько лет, — сказал он и протянул Сьюзи растрепанный журнал. — Посмотрите, если вам угодно.

В журнале были записаны маршруты, даты, имена членов экипажа, названия портов захода за последние пару лет.

— Можно сфотографировать несколько страниц? Просто на память о вашем корабле, когда вернемся домой, — попросил я.

— Безусловно.

На второй странице обложки значилось имя Саид Фарадж — это было имя агента в Момбасе, которое два года назад называл нам шотландский моряк. Я тут же сфотографировал эту страницу. Я стал листать дальше, и мне в глаза бросались названия портов захода — Могадишо, Ламу, Момбаса, Танга, Дар-эс-Салам — все крупнейшие порты в Восточной Африке, через которые вывозится контрабандная кость. Теперь не оставалось ни тени сомнения в достоверности информации, побудившей нас удариться в эту кампанию.

Как бы там ни было, но нам не удавалось выцарапать из аджманских чиновников даже намека на то, где могут располагаться косторезные фабрики. Единственное, чем мы располагали, — это сведения, сообщенные Сьюзи Абдуллой Ямви из «Аль-Редха Дженерал Трейдинг». Распростившись с нашими гидами, мы поехали к зданию аджманского муниципалитета, которое назвал Абдулла. Было жарко и пыльно. Мы обратили внимание на свежевыстроенные пристройки к зданию. Туда мы и направились. Так и есть: подойдя возможно ближе, я безошибочно расслышал знакомый звук сверления.

— Вот они где! — прошептал я Сьюзи, включившей потайной диктофон. Видеокамера, правда, пока нацеленная в землю, тоже заработала.

Стеклянная дверь фабрики была прикрыта газетами, явно от посторонних глаз. Наружный металлический затвор был вытащен на одну треть.

— Улыбайся, — проинструктировал я Сьюзи. В ответ она скорчила мне рожу. Открыв дверь толчком, мы вошли внутрь.

В нашу сторону обернулись десятки изумленных лиц. Судя по всему, большинство работающих были индийцы или пакистанцы.

— Привет! Мы из компании «Фильм-Лондон», — заявил я на весь цех. — Мы снимаем фильм о промышленности Аджмана. Что вы производите? Нам так любопытно!

— Здесь никого нет, — ответил один из индийцев. — Через неделю прибудет мистер Пун.

Тут какой-то китаец, одетый в нечто подобное пижаме, выскочил за дверь. Остальные немедленно прекратили работу и столпились вокруг нас, силясь понять, что происходит. Фабрика оказалась еще меньше, чем в Джебель-Али; она состояла из двух цехов, вдоль стен которых стояли сверлильные машины. На полу валялся мешок, из которого в беспорядке рассыпались бивни. Никаких признаков изготовления печатей или крупных резных изделий. Судя по всему, все занимались изготовлением бус. Наполненные ими пластмассовые пакеты были сложены у одной из стен.

Я вынул фотоаппарат, и тут же всеобщее изумление сменилось гневом.

— Вы не имеете права здесь снимать! — кричал рабочий, с которым я только что разговаривал. Пользуясь тем, что рабочие сгрудились вокруг меня, Сьюзи проскользнула с видеокамерой в соседний цех.