Спасти слона! - [11]
— Это все иранцы постарались, — объяснил он, заметив мое любопытство. — Если корабль, попавший под их бомбы, принадлежит США или одной из западноевропейских стран, он идет на ремонт прямо к нам, но втихаря. Так что уберите-ка вашу камеру, а то мигом из страны как пробка вылетите.
Разумеется, мы не могли не подчиниться, да и вообще приучили себя в Дубае ходить на цыпочках: не дай Бог было даже случайно наступить кому-нибудь на ногу.
Мы посмотрели списки кораблей, стоявших в данный момент в порту, и тут нас постигло разочарование: судна «Фадхил Аллах» среди них не было. Если нам непременно хотелось засечь его, пришлось бы приезжать в следующий раз, но в любом случае мы стремились заполучить как можно больше материала, и наш гид устроил нам съемки с контрольной башни порта.
Вдоль линии доков тянулись и тянулись ряды контейнеров, между которыми сновали странные машины, вроде механических пауков, подхватывая металлические ящики и доставляя их к кораблям для погрузки, где за дело принимались уже портальные краны.
— Вам не бывает известно, есть ли там слоновая кость? — как бы невзначай буркнул Дейв.
Он был прав. Распространение этих контейнеров резко осложнило жизнь и таможенникам, и борцам за охрану живой природы. На разгрузку и досмотр только одного такого контейнера таможенникам потребовались бы сутки. Шансы раскрыть груз браконьерски добытой кости в такой массе контейнеров равны нулю. Да и кто стал бы с этим возиться? Ведь здесь, в Дубае, операции с костью вполне легальны.
Поднявшись по узкой лесенке на верх стофутового крана, мы снимали происходившую вдали от нас выгрузку контейнеров. Нельзя сказать, что я уж очень обожаю высоту — напротив, я как мог, пытался справиться с головокружением, когда делал звукозапись для Клайва. Не испытывая ни тени сочувствия, Дейв направил на нас камеру как раз тогда, когда мне было особенно неловко.
— Давай, давай, падай ко всем слонам, они только этого и ждут, — ухмыльнулся он.
Мы слезли с крана, и вдруг откуда-то издалека бриз донес до нас отвратительный запах. Мы проследили и поняли, что он исходит от судна с дюжиной палуб, расположенных одна над другой. Мы присмотрелись, и вдруг увидели, как из корабля устремился живой поток баранов, поднимавших тучи пыли и сбивавших друг друга с ног. Когда животные добегали до конца наклонной плоскости, специальные бригады загоняли их в уже поджидавшие грузовики.
Мы выяснили, что корабль привез примерно 60 000 баранов из Австралии, откуда они проделали путь в 12 000 миль. Теперь их развезут на грузовиках по всему Среднему Востоку для ритуального забоя в начале священного месяца рамадан. Со стороны доков к нам подошел портовый рабочий.
— Две тысячи из них погибли по пути из Австралии, — сообщил он. — Когда животное заболевает, матросы просто-напросто выбрасывают его за борт.
От услышанного у нас, конечно, не могло не сжаться сердце, но мы заставили себя выкинуть эту информацию из головы: все наши усилия нужно было направить на расследование истории со слоновой костью. Жара становилась невыносимой, столбик термометра перевалил за девяносто градусов по Фаренгейту. Мы вздохнули с облегчением, когда Клайв наконец объявил, что наснимался всласть. Портовый чиновник, в чьем ведении были связи с общественностью, был явно доволен тем, что его порт получит бесплатную рекламу, и Дейв решил, что не худо бы воспользоваться такой расположенностью к нам официального лица.
— Вот бы нам еще съездить в Свободную зону Джебель-Али, — небрежно бросил он, когда мы расставались. — Не могли бы вы нам это как-нибудь устроить?
— Какие проблемы? У меня там партнер.
Чиновник тут же набрал номер телефона, и вскоре мы имели честь говорить с самим президентом зоны Джебель-Али, которого звали Султан бин Сулайем. Похоже, что обстоятельства складывались в нашу пользу.
Президент спешил по делам, но обещал назначить нам свидание в четырехдневный срок. Чиновник передал наш адрес к нему в офис, чтобы он мог выслать нам официальное приглашение. Довольные проделанной за день работой, мы вернулись в нашу квартиренку, чтобы провести очередную ночь на куче грязных подушек, служивших нам постелью. И уже третью ночь подряд мой сон прерывался телефонным звонком: «Джок дома?»
— Позвони через месяц, — прорычал я и вырвал шнур из розетки.
На следующий день мы запланировали посетить Статистическое управление дубайской таможни. В нас теплилась хоть и слабая, но надежда, что нам удастся найти записи, отражающие ввоз в страну и вывоз из нее слоновой кости. Еще более призрачной выглядела надежда заполучить копии таковых записей.
Мы навешали лапши на уши начальнику управления, рассказав, что снимаем фильм о торговле, не забывая при этом осыпать похвалами его многотрудную и столь нужную всем работу. Заодно объяснили, что, если получим копии цифр экспорта-импорта, это сильно облегчит нам работу. Наш собеседник был почтенных лет, и наши комплименты ему польстили. Он тут же пошарил в ящике письменного стола и, к нашему изумлению, вынул объемистую компьютерную распечатку.
— Вот полные данные об экспорте-импорте Дубая в 1987 году, — с улыбкой сказал он, протягивая нам материал.
