Спасти президента - [3]

– Меня зовут Денис Васильевич Голицын. Для друзей – Поручик. Ты, капитан, что заканчивал?

– В-военный университет министерства обороны, – ответил Орлов.

– Толмач? – уточнил Поручик.

Толмачами называли специалистов, свободно владеющих не только письменным, но и устным переводом.

– Так точно, д-драгоман, – сообщил Орлов.

Драгоманы специализировались по восточным языкам, обслуживали послов и консулов. Ну и, конечно, разведку.

Поручик продолжал беглый анкетный опрос:

– Капитана за какие подвиги получил?

Орлов замялся:

– Я, вообще-то, учился в адъюнктуре… З-защита на тему «Критика хариджизма в труде Абу аль-Фатха Мухаммада «Аль-Милаль уа ан-нихаль».

Поручик покачал головой и грустно вздохнул.

– Да, актуальнее, блин, некуда. Я бы предпочел защиту от ножа. А с парашютом прыгать приходилось?

– У меня тринадцать прыжков…

– С оружием?

– Н-нет…

Поручик вздохнул:

– Понятно: парашютист-любитель с большим опытом научной работы. Именно такого полезного члена и не хватало нашему героическому экипажу. Не обижайся, это у меня шутки такие. Ладно, пошли на борт. До отрыва колес семь минут осталось.

И он провел новенького на борт транспортника «Ил-76». Здесь их встретил богатырского вида боец. Ростом он был пониже Орлова, но шириной плеч заметно его превосходил.

– Старший прапорщик Копняк, – он протянул новичку пятерню размером с большую совковую лопату.

Тот ответил на рукопожатие. Пару секунд они проверяли друг друга на крепость рук. Наконец, Копняк удовлетворенно улыбнулся и ослабил давление пальцев, которыми на спор с легкостью гнул пятирублевые монетки.

– Мицна хватка, – одобрительно заметил он по-украински и перешел на русский. – Можешь звать меня просто Мыколой.

Поручик ехидно усмехнулся и уточнил:

– Ты его только Николаем не назови, а то обидится. Он свое общечеловеческое имя – Николай – поменял на незалэжное Мыкола. Так теперь из-за этого деньги в кассе никак получить не может. Инициалы в паспорте и ведомости не совпадают.

Копняк дружески хлопнул Поручика по плечу. От такого проявления нежности у непривычного человека мог и перелом случиться.

– Все на борту? – послышался из недр самолета голос командира. – Тогда взлетаем.

Поручик провел новичка дальше. Там на парашютных сумках, покрытых плащ-палаткой, расположился майор Серегин. Поручик подтолкнул вперед Орлова.

– Вот, Сан Саныч, привел твоего собрата по разуму. Теперь тебе будет с кем в шахматы играть, – и обернулся к Орлову: – Ты умеешь?

Тот кивнул:

– Немного. К-кандидат в мастера…

Поручик криво улыбнулся:

– Да? Я, вообще-то, мастер, но командир меня как щенка делает. Надеюсь, тебе больше повезет. Шахматы любят смелых, а я, признаюсь, пуглив, как молодой таракан.

Поручик с Орловым и подошедший к ним Копняк разместились по соседству с майором. Самолет разбежался, оторвался от бетонки и, резко задрав нос, пошел на взлет. Набрав нужную высоту, он развернулся и лег на курс.

Как только их перестало трясти, Копняк похлопал себя по животу.

– А что, хлопцы, не пора ли подкрепиться? Ведь, если упадем, харчи даром пропадут, обидно будет.

– Валяй, – махнул рукой Серегин. – Только летчикам не наливай.

– Само собой, – отозвался хозяйственный прапорщик и взялся за рюкзак с провиантом.

Бойцы знали историю, произошедшую с майором в самом начале его военной службы. С давних, еще советских времен, в дальней стратегической авиации привилась практика заменять бесполезного в полете заднего стрелка десантником. В качестве полицейского надзора. В случае предательства летчиков, если бы им вдруг захотелось угнать бомбардировщик за границу, он имел негласный приказ уничтожить взбунтовавшийся экипаж.

Первый же полет едва не стал для Серегина последним. Как только бомбардировщик, несущий атомную бомбу, лег на курс по патрулированию границ родины, летчики врубили автопилот и собрались за импровизированным столом. Позвали и Серегина. Выпили-закусили. Прикончили одну бутылку, взялись за другую. Пошел обычный мужской треп. Застолье грозило затянуться, но внезапно прервалось, когда молодой десантник увидел в иллюминатор летевший параллельным курсом «Фантом».

Оказалось, их бомбардировщик, предоставленный заботам автопилота, сбился с курса и занес свой ядерный груз на сотню километров в глубь турецкой территории. Еще немного – и началась бы Третья мировая. К счастью, все обошлось. Курс выправили, инцидент замяли. Но с тех пор Серегин навсегда запомнил, как легко можно спровоцировать мировую войну, и зарекся пить с летчиками. А заодно и с ракетчиками.

Копняк с продовольственным рюкзаком в руках стоял посреди самолета, озирая салон в поисках чего-нибудь похожего на стол. Салон был практически пуст. Только посредине, закрепленный в полу, стоял небольшой контейнер. При необходимости в качестве обеденного стола можно было бы использовать и его. Недолго думая, прапорщик стал выкладывать продукты прямо на его поверхность.

– Что это за «Ковчег Завета»? – спросил майора Поручик, покосившись на импровизированный стол. – Он не фонит? А то нахватаем рентген, по ночам светиться начнем. И вся светомаскировка псу под хвост. А с нашей специальностью это недопустимо.