Спасти Москву - [14]

– Непотребщина, хоть бы и барином чужеродец был, – так мужская половина отозвалась о майке. В принципе, тут Булыцкий был с ними солидарен. Просто на дачу рядиться особо не стал и напялил первую попавшуюся под руку «алкоголичку»[11].

– К людям благочинным в таком наряде не кажись! – такие отзывы заработали аляпистые военные штаны и куртка, из-под которых ярким пятном красовалась футболка «Iron Maiden»: Николая Сергеевича как-то сыновья утащили с собой в «Олимпийский» на концерт ребят этих. Долго он ломался, но в конце концов пошел и не пожалел. Будучи сам по себе неугомонным живчиком, любил он всех тех, от кого так и перло сумасшедшей энергетикой. А от этих ребят – перло, да так, что, казалось, воздух наэлектризован донельзя. Даже футболку себе у сына отбил с символикой мирового турне. Потом записи, конечно, послушал, но не то это уже было.

– Расквакались! – огрызнулся тот, впрочем, так, чтобы не рассердить приютивших его приземистых леших – для простоты Николай Сергеевич именно так обозвал заросших коренастых типов, ютившихся в землянке. – Нет бы дельного что сказали! Где мы?

– Чего? – не поняли вопроса те.

– Область какая? Город? Почему электричества нет? Газ не проведен почему? Печи нормальной и то нет! Почему на старославянском все разговариваете? Что за каменный век? – Хозяева в ответ лишь растерянно переглянулись. – Ну хорошо, – сменил тактику преподаватель. – Я – Николай Сергеевич Булыцкий.

– Лыкий, – с готовностью кивнул головой один. – Ероха был. По лыку[12] мастер знатный. Отдал Богу душу на днях.

– Какое, к черту, лыко? – пораженно уставился он на сгрудившихся в углу существ. – Вы издеваетесь, что ли? Где я? Вы кто такие будете, господа хорошие?

– Невидаль, – кивнув на топчан с манатками гостя, уважительно, но не теряя при этом достоинства, хмыкнул Милован – тот самый бородач, что уже устраивал нотацию гостю. – Мудреные вещички, – прокашлявшись вновь, продолжил он.

– Клоуны! – раздраженно проворчал в ответ преподаватель, думая, как дальше общаться с обитателями.

Впрочем, вид упакованного в костюм цвета хаки настолько искренне поразил тех, что и сам Булыцкий усомнился: а вообще нормальные они? Может, фанатики какие? Умахнули, как отшельники пензенские или кто еще, куда-то от цивилизации подальше, жить чтобы на натуральном хозяйстве… Вот и одичали. Одно только непонятно было: почему такой восторг от обычных вещей, да на старославянском почему все разговоры? Сумасшедшие, может, и вправду? Или эти, как их, ролевики или реконструкторы, или как там их еще, что игры по реконструкциям событий устраивают. Возил он как-то мальцов на поле Бородинское, и на реконструкцию сражения восемьсот двенадцатого года, и на сорок первого… так там мужики хоть и взрослые вроде, а в роли вживались будь здоров! Так, что казалось, еще немного, и по-настоящему крошить друг друга начнут. Ну раз так, то, видать, увлеклись настолько, что с катушек съехали… Хотя чушь какая-то! Не похожи. А кто тогда? Может, бомжи какие-то одичавшие?..

А хозяева между тем пообвыклись с гостем. Настолько, что один из них, – самый главный – Калина, – подошел к пенсионеру и, деловито что-то ворча, принялся разглядывать звенящие застежки карманов преподавателя. И тут еще одну вещь Булыцкий подметил: он сам хоть и не здоровяк какой, но все одно по сравнению с хозяином выглядит весьма внушительно. На четверть головы повыше да в плечах пошире.

А хозяин, между тем увлекшись, настолько вошел в раж, что забыл про все, даже, казалось, про существование самого Николая Сергеевича. Так и сяк отворачивая карманы и пряжки, он то заглядывал вовнутрь, то дергал их, словно проверяя швы на прочность. Углубившись в собственное исследование, тот наткнулся на болтавшийся в одном из карманов электрошокер и, вынув, принялся и так и эдак вертеть его перед носом, словно пытаясь понять, что это.

– Отдай, – потребовал Булыцкий, протянув руку, но тот лишь демонстративно повернулся спиной к хозяину. – Отдай, черт, пока не шарахнуло! – уже настойчивее и громче потребовал Николай Сергеевич.

– Не замай, чужеродец, – отбросил руку тот. – Глянь, диковина, – обратившись к соседям, расплылся в довольной улыбке Калина. – Оно орехи колоть – ладная вещичка, – наконец соизволил ответить мужик.

– Гляди, башку расколю! – огрызнулся в ответ Булыцкий. – Верни, кому сказал. Хуже будет!

– Ты, – оскалился тот, вертя в руках фонарик-шокер, и так и сяк пробуя все кнопки, – харча дармового на тебя сколько извели? Так напраслину не городи, чужеродец! Моя теперь…

Аххрррррр!!! И так и сяк вертя в руках поразившую его вещичку, хозяин таки наткнулся на кнопку, подающую разряд. Синеватая дуга с треском разошлась по выступающим, словно зубцы на крепости, электродам, поражая нагловатого хозяина и отбрасывая его к стене.

Шарахнувшись в сторону, мужик сшиб топчан, на котором покоились манатки пришельца. Рюкзак с припасами с характерным стеклянным звоном грохнулся на пол, и в воздухе разнесся островато-приторный запах рассола. Чертыхнувшись и отвернувшись от обитателей, мужчина поднял баул и деловито заглянул внутрь, чтобы посмотреть, что же там расколошматилось. Как показал беглый осмотр, разбилась одна из банок с солеными на зиму огурцами. Все остальные, неведомо каким чудом, даже и не пострадали. Не заморачиваясь в общем-то нисколько, преподаватель извлек уцелевшие склянки и упакованные в отдельные целлофановые пакеты овощи и жалкие останки запахшего уже окорока (они, похоже, и послужили той самой подушкой безопасности, что уберегла все остальные банки в целости и сохранности), а затем и осколки вперемешку с огурцами.