Спаситель мира - [51]

Латиф ожидал увидеть Виолет огорченной, как минимум расстроенной или даже разгневанной, но она излучала безмятежность и спокойствие. Она подошла к нему, улыбнулась и взяла за руку.

— У вас кровь! — сморщив нос, проговорила Виолет. Таким тоном уместнее было бы сказать: «У вас пятно на рубашке» или «Вы испачкались».

— Меня сбил велосипедист, — объявил Латиф.

— Поня-ятно, — безмятежно протянула Виолет и убрала с его шеи салфетку. — Вам нужно к врачу.

— А как вы себя чувствуете?

— Со мной все в порядке. Почему спрашиваете?

— Потому что… — начал Латиф, но осекся, решив не раскрывать карты. — Из-за того приступа. Я испугался, что вы заболели.

— Сперва позаботимся о вас! Идти можете?

Однако Латиф не привык к заботе со стороны потерпевших, а забота Виолет была ему и вовсе невыносима. Он осторожно высвободил руку.

— Мисс Хеллер, если вы страдаете заболеваниями вроде астмы или подвержены приступам мигрени…

— Нет, — покачала головой Виолет, — у меня нет ни астмы, ни приступов мигрени, ни скарлатины. Давно вы потеряли моего сына?

«Ну вот, началось!» — подумал Латиф, потупился, словно провинившийся школьник, и, чувствуя, как судорога сводит пальцы ног, подготовил ответ.

— Минут пять назад, — наконец проговорил он. — Может, десять.

— Не беспокойтесь, детектив. — Виолет достала сигарету и закурила. — Я знаю, где Уилл и Эмили.

— Откуда? — далеко не сразу переспросил ошарашенный Латиф.

Виолет улыбнулась и пожала плечами.

— Они пошли к реке.

Латиф ждал пояснений, но они не последовали.

— К какой реке, мисс Хеллер? К Ист-Ривер? К Гудзону? — уточнил он и, прищурившись, добавил: — Надеюсь, не к Гарлему?

— Ближе всех отсюда Гудзон, — спокойно ответила Виолет.

— Простите, что спрашиваю, но почему вы раньше не сказали? Я бы организовал…

— Я не могла сказать раньше. — Виолет снова взяла его за руку. — Сама только что это поняла.

Латиф мрачно кивнул и ослабил узел галстука. «Радуйся, что она так спокойно приняла твое фиаско!» — велел он себе. Они не мешкая зашагали на запад, к многоэтажной автостоянке и причалу в конце Хьюстон-стрит. Судя по скорости, Виолет особо не спешила.

— Можно поинтересоваться почему? — не выдержал Латиф.

— Что, почему?

— Почему дети отправились к реке?

Казалось, Виолет обрадовалась вопросу.

— Когда Уилл был маленьким, перед сном дедушка рассказывал ему сказки. Самой любимой была о подземном городе размером с Манхэттен, только задом наперед…

— Задом наперед?

— Я неправильно выразилась, — поджала губы Виолет. — Нужно было сказать «вверх ногами». Самая высокая точка Манхэттена в том городе оказывалась на самой глубине. — Она сделала паузу, чтобы проверить, слушает ли Латиф. — В подземном городе имелась река под названием Мусаконтас. Уилл даже малышом понимал: дедушка рассказывает сказку, но Ричард поклялся, что это правда. — Виолет снова взяла Латифа за руку, то ли желая прибавить шагу, то ли опасаясь, что он упадет. На ее лице появилось непонятное детективу выражение. — Мусаконтас протекает под Вестсайдской автострадой.

Латиф набрал в грудь побольше воздуха.

— Ясно, только какое отношение эта, хм, Миссакворум…

— Мусаконтас, — терпеливо поправила Виолет.

— Зачем вашему сыну туда идти?

— Разве это не очевидно? До Эмили Уилл добрался, но спокойствия и уверенности не чувствует. Он попытается увести ее под землю.

Перед мысленным взором Латифа возникла исчезающая в норе крыса, и он потупился, чтобы спрятать лицо от Виолет. Новая идея казалась притянутой за уши, однако имела такое же право на существование, как остальные. «Она же его мать, — думал детектив. — Они небось и мыслят одинаково, ну, до определенной степени». Вслух он ничего не сказал и позволил Виолет вести себя дальше, восторгаясь ее самообладанием. «Только посмотри на эту женщину! — сказал себе Латиф. — Она абсолютно уверена, что мы найдем ее сына за следующим поворотом. Возможно, у меня другое мнение, но у нее этого и в мыслях нет!»

Свое мнение Латиф решил не озвучивать. Он на секунду остановился и, крепко держась за руку Виолет, приказал себе справиться с наступающей дурнотой, а затем, как вагон за локомотивом, двинулся за ней по улице. Уверенность уверенностью, но в полном отсутствии сомнений и в неспешной, размеренной походке Виолет было что-то нелогичное и неуместное. «Она одержима сыном, — подумал Латиф. — Еще в Управлении сама примерно так и выразилась, а я не обратил внимания».

Когда они добрались до Вестсайдской автострады, словно по команде загорелся зеленый. Полосы, ведущие в центр, Виолет пересекла за шесть стремительных шагов. Теперь она казалась еще решительнее и сосредоточеннее и настоящим локомотивом тащила Латифа вперед, явно забыв о его травме. Виолет смотрела то прямо перед собой, то озиралась по сторонам, подмечая каждую значимую деталь. Полосы, ведущие из центра, она пересекла чуть ли не автоматически, подняла воротник и величавой статуей застыла на обочине. С реки дул ветер, и Виолет заслонила глаза рукой. Она почти перестала вглядываться в нескончаемый поток прохожих и словно чего-то ждала. «Рассчитывает, что мальчишка сам прибежит к ней, как намагниченный», — с изумлением подумал Латиф. Боль и тошнота практически исчезли, сменившись тяжестью и непонятной апатией. Удобнее всего было списать это состояние на несчастный случай: он ведь поранил голову, потерял много крови, вероятно, получил сотрясение мозга, только ощущение беспомощности возникло намного раньше. Латиф с самого начала знал, что не поймает детей: он просто не смог дать себе такую установку. Если честно, он не мог дать ее себе и сейчас.