Спаситель - [40]

— Пока ты бредил и метался в жару, я сходил в аптеку, — ответил, улыбнувшись, Вик, он отломил верхушку ампулы и вылил его содержимое к себе в рот. — Дорога оказалась не простой, немного ушиб колено, так что мы с тобой сейчас оба хромаем, только на разные ноги. Ты хочешь есть?

— Больше пить, чем есть, — ответил Майк. — И вообще чувствую себя так, словно в меня попало не две дробины, а весь заряд. Вик протянул ему фляжку.

— Вода немного радиоактивная, — сказал он. — Так что много пить не советую, но другой я здесь не нашел.

Майк выпил несколько глотков и снова откинулся к стене.

— А теперь можно поесть, — сказал он.

Вик вытащил из рюкзака банку консервов, они оказались рыбными. Он открыл банку и протянул Майку, тот стал, не спеша, есть рыбу, доставая её дрожащими пальцами. Он съел почти все содержимое банки, потом недоуменно взглянул на Вика и огорченно покачал головой.

— Надеюсь, это была не последняя наша еда? — спросил он.

— Еды много, два полных рюкзака, — ответил Вик.

— Понятно, значит, и тебе хорошо досталось, раз отказываешься от еды, — сказал Майк. — Покажи-ка мне свое колено.

Вик задрал штанину и показал ногу, багровая припухлость опустилась вниз и теперь охватывала всю ногу от колена до стопы.

— Вот теперь ясно, почему ты не ешь и глотаешь антибиотики, — вздохнул Майк, — Неужели я настолько был плох, что ты пошел искать аптеку?

— Настолько, — вздохнул Вик, и отпил немного воды из фляжки. — Если честно, то я даже испугался, что ты умрешь.

— Понятно, — сказал Майк. — Нам нужно уходить отсюда, но потом, пока я ещё не готов. Он отбросил в сторону пустую банку.

— А теперь туши свечу, — сказал он. — Нужно поспать, сон — лучшее лекарство от всех болезней.

Когда Вик проснулся и зажег свечу, Майк тут же открыл глаза и потянулся к фляжке.

— Сколько мы спали, час, два, восемь? — спросил он. — У меня в голове все перепуталось.

— Часа четыре, — ответил Вик, потянувшись к рюкзаку. — Самое время перекусить, там наверху время обеда.

— Сначала воды, — сказал Майк. — Я весь мокрый. Он выпил несколько глотков воды из фляжки, потом блаженно вытянул ноги.

— Я чувствую, что начинаю выздоравливать, — сказал он. — Скоро смогу двигаться. А как ты?

— Мне меньше досталось, чем тебе, — ответил Вик. — Я почти в форме.

Они съели по банке консервов и осмотрели свои раны, у Майка обе ранки затянулись багровыми шрамами, а у Вика багровость исчезла, но колено было все ещё припухшим.

— Надо вылезать из этой дыры, — сказал Майк. — Я чувствую себя здесь так, словно меня посадили в камеру. Ни нормального туалета, ни нормальной воды, даже вытянуться во всю длину невозможно…

— Придется идти с нагрузкой, — сказал Вик, показывая на набитые рюкзаки. — К тому же там наверху нас все ещё могут ждать, вряд ли нам простили, что мы ранили троих человек из их банды.

— Будем осторожными, — сказал Майк, проверяя автомат. — Оружие у нас есть, да и парни мы с тобой не слабые, они это должно быть уже поняли. Но лучше, конечно, с ними не встречаться. Самое время вновь показать тебе свои способности. Ты же чувствуешь людей, когда они рядом?

— Чувствую, — сказал Вик. — Только я ещё не знаю, на каком расстоянии, я их способен ощущать.

— Это все равно лучше, чем мое зрение, — сказал Майк. — Поведешь нас такими местами, где нет людей. Выберемся из города, а там отдохнем. Насколько я помню, мы же недалеко ушли от окраины?

— Недалеко, — согласился Вик. — Если были бы здоровы, то за полчаса бы отсюда выбрались.

— Понятно, — сказал Майк. — Ну, учитывая наши раны, нам придется потратить час, а может и больше, быстрее идти не сможем, ни ты, ни я. А час это уже много, за час нас могут заметить. Он задумался.

— Выходит, нужно идти либо ночью, либо ранним утром, когда на улицах никого не будет. Сейчас что там наверху, день, или ночь?

— Вечер, — улыбнулся Вик. — Но уже ничего не видно, и людей поблизости я не чувствую.

— Сейчас я ещё не готов куда-то идти, — вздохнул Майк. — Мне надо собраться с силами. Дай мне немного времени.

Майк вытер пот со лба, и, откинувшись к стене, закрыл глаза.

Вик наложил на свое колено тугую повязку из своей старой футболки. Потом собрал рюкзак, и, опираясь на ружье, встал и закинул его за плечи. Его сразу шатнуло от слабости, а вес рюкзака показался непосильным. Майк открыл глаза, недовольно сморщился, но тоже встал, повесил на плечо автомат и потянулся к рюкзаку.

Когда он его поднял, его тоже шатнуло, и он привалился к стене.

— Ты по-прежнему считаешь, что мы сможем идти? — спросил Вик. — Глядя на тебя, этого не скажешь.

— Я уже так не считаю, — вздохнул Майк. — Я как раз думаю, что идти мы не сможем, но все равно пойдем. Сил, конечно, нет ни у тебя, ни у меня, но и торчать здесь я уже больше не могу.

— Значит, идем, — вздохнул Вик и тяжело поднялся по ржавым скобам к люку. Он отодвинул его и вылез наружу, потом помог выбраться Майку.

Во времени он не ошибся, был или поздний вечер, или уже наступила ночь. Во дворе, где находился коллектор, было темно и тихо. Холодный ветер нес в себе запах сырости и разложения. Он поежился, потом тяжело поднялся на ноги и сделал первый шаг.

Он шел, полагаясь только на чутье и на смутные ощущения, тихо чертыхаясь, когда спотыкался о камни. Скоро он так ударился больным коленом о кусок перегородившей им путь бетонной плиты, что осел на землю от боли, и минут пятнадцать не мог не только встать, но даже что-то сказать.