Спаситель и сын. Сезон 5 - [65]

– Мяу!

– Ты тут? Откуда ты взялся? Ты что, умеешь открывать двери?

– Ми-и-и-ик.

Правильно говорил Спаситель: кот умеет разговаривать. Он прыгнул на одеяло и угнездился на коленях сидящей в постели Луизы.

– Удобно устроился, а?

– Мур-мур.

Она гладила кота, а мысли ее были о ребенке, которого она никогда не прижмет к себе. Почему она не сказала Спасителю, что передумала и хотела бы снова забеременеть?

– Ева… А? Как тебе кажется? Ева Сент-Ив?

– М-м-мо…

– Правильно, это будет мальчик. Тогда Адам?

Решено! Луиза схватила телефон. На Мартинике сейчас конец дня. Она так и скажет: «Я хочу, хочу ребенка – нашего, твоего!»

– «Это номер Спасителя Сент-Ива. Оставьте свое сообщение на автоответчике».

Спаситель забыл телефон в бардачке взятого напрокат автомобиля.

* * *

Вторник, следующий после праздника на пляже день. Скрипнула железная калитка. Спаситель и сын снова, как три года назад, пришли на кладбище, где похоронена Изабель Турвиль. А теперь и Ти-Жо. На его могиле, выложенной, как все другие, белой плиткой, лежала гора венков и букетов. Спаситель добавил от себя бутылку рома «Ла Мони».

– Думаешь, он придет и выпьет ее?

– Здесь все возможно.

– За что Ти-Жо так любили? – спросил Лазарь. – Он не слишком заботился о своих детях.

– Любят и за недостатки. Они оправдывают наши собственные слабости.

– Ты… – начал Лазарь, но осекся.

– Что я?

– Если бы тебя не усыновили, ты бы, может быть, стал таким же, как Ти-Жо. Наплодил бы кучу детишек и не заботился обо мне.

Спаситель кивнул. Не затем ли он приехал в пасхальные дни на пляж Де-Салин, чтобы примириться со своей двойной сущностью? Он не метис, как Лазарь, он и черный, и белый. Как домино. И может сохранить лучшие черты обеих половин: Бельрозов и Сент-Ивов.

– Зайдем к маме?

С того места, где лежит Изабель, видно море, лодки, берег, горы. Красиво. В свое время Спаситель настоял, чтобы ее похоронили здесь, а не в Фор-де-Франсе, где покоятся Турвили. Лазарь выложил на могильной плите сердечко из белых и розовых ракушек, которые набрал на пляже.

– В прошлый раз, – сказал он, – мы ходили туда, где произошла авария… – Лазарь вытеснил из памяти все, что превращало несчастный случай в самоубийство: таблетки, которых наглоталась его мать, прежде чем сесть за руль, и бутылочку со снотворным, из которой напоила его. – Я помню овраг. Он иногда мне снится.

– Ну-ну… А себя ты тоже в этом сне видишь? – спросил, навострив уши, психолог.

– Да.

– Наверху или внизу?

– Наверху, – не колеблясь ответил Лазарь.

«Это не депрессия, – с облегчением подумал его отец. – Это память уцелевшего». Сам Спаситель тогда несколько часов думал, что сын погиб.

На могиле жены он погрузился в воспоминания. Когда он приехал на место трагедии, ему не разрешили спуститься в овраг, где протекала река Макуба. Это сделали двое атлетического сложения пожарных и вытащили крохотное тельце – мальчик был невредим, но без сознания. Ночью, когда Лазаря «воскрешали» в больнице, у Спасителя случилась паническая атака.

– Ты женишься на Луизе?

– Что?

Каждый думал о своем. Лазарь очнулся первым:

– Да нет, ничего. Телефон.

– А?

– Звонит твой телефон. В кармане.

Пока Спаситель встал и вытащил мобильник из кармана брюк, звонки прекратились.

– Луиза, – уверенно сказал он.

Он не давал ей знать о себе целых двое суток, если не считать одной эсэмэски и фотографии закатного неба. Луиза наверняка недовольна, а Спасителю надоело слушать попреки. Утром Эвелина уже пилила его за то, что он напился на пикнике, выставил себя на посмешище, не обратил внимания на Магги и прочее.

– Папа? Ты ей перезвонишь?

Спаситель отошел немного в сторону – так свободнее говорить – и набрал номер.

– Луиза?

– Наконец-то! А я уж начала беспокоиться. Все хорошо?

Голос взволнованный и ласковый. «И почему я не позвонил ей раньше?» – сам себе удивился Спаситель.

– Все в порядке. Но мне как-то не по себе… Мне тебя не хватает.

Вчера он так не думал, но сегодня… Ему так хотелось обнять ее.

– Разлука иногда полезна, – сказала Луиза. – С тех пор как ты уехал, я много думала.

Спаситель непроизвольно стиснул трубку. Что она говорит? Дальше последует: «Нам надо на время разъехаться» или «Мне надо побыть одной»?

– И окончательно разобралась в себе.

О, как он не любил такие выражения! Когда к нему на прием приходит пара, чтобы «окончательно разобраться», это значило, что они решили разойтись.

– До твоего отъезда я все не решалась поговорить об этом. Хотелось быть уверенной.

Луиза и теперь никак не могла решиться. Она изнывала от желания иметь ребенка, этим желанием были одержимы ее душа и тело. Но как ужасно, как больно будет, если Спаситель не разделяет ее желания! Она и представить себе не могла, что он там, на кладбище в Сент-Анн, терзается страшной мыслью: он теряет ее! Уже потерял! Он давно должен был сделать ей предложение – нет, он не должен был вчера флиртовать с другой женщиной. Еще секунда – и он взмолится: «Прости меня!»

– Ну и вот… я хотела сказать, – бормотала Луиза, – я думала, что больше не хочу беременеть, потому что мне было так плохо… Но, Спаситель, я хочу, хочу ребенка – нашего! Твоего!

Спаситель чуть не выронил мобильник. Он ожидал совсем другого! Любить надо сейчас. И радостно крикнул в ответ: