Спаситель и сын. Сезон 5 - [25]

– Входи, входи, Бландина! – крикнул он, услышав возню у двери.

– Вы мне не поверите! – объявила девочка, бросив сумку и куртку на кушетку. – У меня ожирение!

– У тебя?!

– Печени!

Она засмеялась, радуясь произведенному эффекту. Она только что побывала у Дюбуа-Герена, терапевта, который лечит ее маму. Две недели тому назад он направил ее на анализы, а сегодня сообщил результат.

– У меня начинается диабет. Если я и дальше буду есть горстями конфеты, у меня наступит кома, потом я ослепну, и у меня будет как-то там на «оз» печени.

– Стеатоз печени[27], – пробурчал Спаситель.

– Вот-вот! – торжествующе подтвердила Бландина.

Наконец-то у нее появилось что-то серьезное, чем она может встревожить родителей.

– Мама сказала: «Видишь, Спаситель прав, ты губишь себя конфетами!»

Если бы только конфетами… Бландина пила банками кока-колу, набивала живот дешевым печеньем. Хлопья в сахаре, шоколадные батончики – вот чем она в основном питалась. Два года тому назад Спаситель поставил под сомнение поставленный Бландине диагноз «гиперактивный ребенок»: он считал, что нужно ограничить ее в сладостях, а не прибавлять к ним еще и лекарства. Но тогда мадам Дютийо, мать Бландины, ему не поверила[28].

– У тебя молодой организм, Бландина, все еще можно поправить. Это диабет второго типа. Доктор Дюбуа-Герен пропишет тебе разумный режим питания.

– Уже прописал! Но мне придется невесело, – снова вскинулась Бландина. – Доктор сказал маме, что у меня сахарная зависимость.

Оказывается, сахар может быть чем-то вроде наркотика, тогда, если сладкого не есть, возникает ломка. Дюбуа-Герен особо напирал на это.

– На месте твоих родителей я бы ограничил тебе карманные деньги, – сказал Спаситель таким тоном, что было ясно: ничего веселого в новостях Бландины он не видел.

– Со мной поделятся друзья, – насмешливо поддела его Бландина.

Да, источников добывания сладостей было много.

– В любом случае умирать прямо сейчас я не собираюсь, – прибавила она.

Спаситель кивнул, но он был всерьез обеспокоен. Гипотеза относительно сахара-наркотика день за днем находила все новые подтверждения. Переизбыток в рационе сахара вызвал по всему миру волну ожирения, увеличение числа диабетиков и больных стеатозом печени, схожим с циррозом алкоголиков. Хотим мы того или нет, но «болезнь жирной печени», как назвал ее доктор Дюбуа-Герен, существовала.

– Ты говоришь о смерти, потому что в нее не веришь, – заметил Спаситель. – Но речь совсем не о смерти, а о болезни. Мало хорошего заболеть в четырнадцать лет.

Но имеет ли смысл еще больше пугать Бландину? Дюбуа-Герен не многого добился, рисуя перед ней мрачные картины.

– Взвесь все сама, Бландина. Есть решения, которые нужно хорошенько обдумывать. Собери информацию. Вот, например, недавно вышел фильм «Сахар – сладкая ложь[29]». Режиссер сообщает нам, что он, как каждый средний австралиец, потребляет в день сто шестьдесят граммов сахара в самых разных видах. И что? С ним случилось то же, что с тобой: диабет и стеатоз. Посмотри в интернете, как пищевая промышленность подсаживает нас на сахар, добавляя его в любой готовый продукт, даже в соленый.

– У-у-у, мировой заговор! – засмеялась Бландина и зашевелила пальцами, будто рассылая по воздуху зловредные волны.

– Как ты считаешь, мы все это тебе рассказываем, чтобы тебя запугать или тебе помочь?

– Чтобы мной управлять.

Спаситель иногда забывал, как умеет Бландина осадить собеседника.

– Но ты не грусти, – добавила она чуть виновато. – Помнишь, о чем я тебя спрашивала в прошлый раз?

– О любви?

– Нет, о лечении. Когда ему наступает конец?

– Так, так, так.

– Так вот, я хочу, чтобы он не наступал НИКОГДА! Я хочу, чтобы мы всегда с тобой виделись.

– Вот и я хочу всегда видеть тебя живой и здоровой!

– Ну ты и гад, – вздохнула от полноты чувств Бландина.

Луиза не вполне разделяла мнение Бландины, однако, проходя в тот вторник около полудня через сад к калитке, думала, что жить со Спасителем – все равно что быть женой пастора. Душу и дверь держи днем и ночью нараспашку, в любой миг будь готова принять и бездомного легионера, и кота-диабетика. Возможно, когда она влюбилась, ей представлялась более уединенная семейная жизнь?

Луиза вышла на аллею Пуансо, и тут все ее размышления оборвались, потому что на нее набросились, так что от испуга она метнулась в сторону.

– Куда! Мне еще за тобой и бегать?! – заорал Жером. – Я тебя и так чуть ли не полчаса жду!

– Ты… меня… ждешь? – пролепетала Луиза, еще не совсем опомнившись от страха. – Но мы же не договаривались о встрече.

– Не договаривались, потому что ты не отвечаешь на мои звонки. Я отец твоих детей или нет?!

«Что он задумал? Зачем ходит возле нашего дома?» На секунду Луизе захотелось юркнуть обратно в калитку.

– Я пришел тебя предупредить, что подал жалобу в полицейский участок. Мне грозили смертью, – объявил Жером, крепко держа Луизу за руку.

– Что ты болтаешь?

«Выпил он, что ли? Или с ума сошел?»

– Так называемый сержант! Тип, который у вас вместо няньки при детях… в прошлую субботу угрожал мне смертью.

– Жово? Не говори глупостей. Это безобидный старик, и он очень мил с детьми.

– Ах, он очень мил? Ну а я не желаю, чтобы он находился под одной крышей с Алисой и Полем. В лучшем случае он душевнобольной. А в худшем… В худшем – даже не знаю, что сказать. Но клянусь тебе, я узнаю всю его подноготную. – Жером метнул ненавидящий взгляд на парадную дверь дома на улице Мюрлен. – Все! Все там у вас ненормальные!