Спасите наши души! - [30]

Но принайтованные к платформе мины были бы абсолютно безопасны, ведь для амортизации — защиты от возможных ударов — их защищали автомобильные протекторы! Да и сама платформа, специально утяжеленная балластом — несколькими камнями, шла на глубине! С ней не могло столкнуться ни одно надводное плавсредство. Перед каплеем была головоломка. Пока единственным объяснением являлось следующее соображение. Мины обезопасили, чтобы они во время сплава не ударились о стенки тоннеля и не взорвались. В море же их должен поджидать аквалангист — перерезать веревки и, освободив, пустить в свободное плавание. Виталий огляделся. Вода была прозрачной, видимость отличной. Аквалангиста он бы заметил издалека. Но он один был здесь — под водой. Позволить уплыть минам в открытое море Виталий не мог, каждая из них означала загубленные людские жизни. От контр-адмирала Нагибина он знал, что живучесть таких мин составляет около десятка лет. В автономном дрейфе они подзаряжаются через фотоэлементы от солнечного света. И если мина не сработает у берегов Сирии, то ее смертоносное действие сможет проявиться в любом квадрате Средиземного моря. Движение судов здесь одно из самых оживленных в мире: военные корабли, круизные лайнеры, пассажирские паромы, торговые суда, яхты, танкеры и сухогрузы, рыболовецкие траулеры, сейнеры и плавучие консервные заводы, суда-холодильники. Виталий долго не раздумывал, воздух в баллоне был уже на исходе. Он срезал веревки, крепившие к поддону балластные камни, сбросил их. Платформа медленно всплыла. Саблин выплюнул загубник и, работая ластами, погнал поддон с минами впереди себя. Плыть благо было недалеко. Всего в полукабельтове над водой возвышалась группа скал, среди которых он укрыл моторку.

Виталий гнал платформу перед собой и смотрел на смертоносные мины, которым он не дал уйти в море. Страшное оружие казалось ему живым существом, оно меняло цвет, казалось, что меняет и форму. Поверхность приспосабливалась к тому, что окружало мины. В ней даже проглядывалось размытое изображение головы самого Саблина. Платформа послушно завернула за скалу, волнение здесь было небольшим. Виталий привязал ее к лодке и забрался в моторку, сбросил почти полностью опустевший баллон, поднял на лоб маску.

Каплею предстояло разгадать доставшуюся ему загадку — каким образом мины покидают платформу и уходят в дрейф. Ответ поразил Виталия — настолько он был прост. Веревки крепились к доскам посредством металлических карабинов, центральная часть которых состояла из двух стальных трубок разного диаметра, вставленных друг в друга и просверленных посередине. В отверстие были вставлены как запирающие шпильки самые обычные конфеты-леденцы. Они постепенно растворялись в морской воде. Когда конфета становилась совсем тонкой, ее обламывала засунутая в трубку пружина. Карабин разъединялся, освобождал веревку. Конструкция кустарная, сделанная топорно, но абсолютно надежная. Она позволяла безопасно сплавлять мины по подземному коллектору и незаметно отпускать их в отдалении от берега в свободное плавание.

— Половина дела сделана, — усмехнулся Саблин. — Теперь остается выяснить, кто этим занимается и зачем. — Он закрепил веревки, чтобы те не освободились после того, как морская вода растворит леденцы.

Что-то странное было в этом соединении высочайших технологий и почти пещерной смекалки. Виталий закрепил на себе новый баллон, прихватил мощный водонепроницаемый фонарь и, кувыркнувшись, спиной назад ушел под воду. Теперь он точно знал, куда направляется.

Вновь течение пыталось стащить его обратно в море, вновь приходилось цепляться за камни на дне. Наконец пальцы ухватились за приподнятую решетку. Виталий прижался к скале и просочился внутрь тоннеля. Он выставил на часах время, когда проник в тоннель, ведь стоило знать, сколько потребуется на обратную дорогу, запас воздуха ограничивал исследования. Через десяток метров коллектор сужался, так что продвигаться стало легче, расставленные руки упирались в противоположные стены. Мощный фонарь, болтавшийся на груди, выхватывал из темноты то потолок с бороздами от кирки, которой его вырубали, то стены, то занесенный песком и засыпанный окатанными камешками пол. Временами попадались и вбитые в стены стальные костыли, причем не старые, а вполне современные, их еще не успела коснуться ржавчина.

Саблин уперся в стены, чтобы немного отдохнуть, бороться с течением было непросто. Каплей обернулся. Вход в коллектор теперь казался маленькой светлой точкой.

«Ничего, — подумал он. — На обратном пути течение будет само нести меня. Меньше сил потрачу».

Тоннель казался бесконечным. Несмотря на то что у Виталия, как у каждого боевого пловца, было отлично развито чувство времени, он то и дело поглядывал на часы. Ведь казалось, что и время пошло медленнее. Тоннель изгибался, поворачивал. Скорее всего, древние строители выбирали направление, исходя из легкости проходки — где скала была рыхлой, туда и шли. А может, просто обходили расщелины и ложбины на поверхности.

И тут за одним из поворотов оказалось, что тоннель разветвляется. Мало того, узкий тоннель уходил и вверх, в вышине виднелся слабый свет. Скорее всего, он вел на поверхность. Предстояло решить, куда двигаться дальше. Никаких подсказок не существовало — ни костылей в стене, ни царапин. Обычно в таких случаях — при равных шансах, люди полагаются на случай, бросают монетку, как ляжет, так и сделают. Но где ж ты возьмешь монетку под водой. Виталий выбрал левое ответвление. Продвинувшись на сотню метров, он ощутил, что стены рукотворного подземного русла расходятся, течение замедляется, вскоре оно сделалось почти незаметным. Свет фонаря уже еле добивал до стен. Виталий посветил вверх. Свет не достиг потолка, а отразился от воды — следовательно, там была поверхность, воздух. Саблин всплыл, вдохнул. Воздух оказался спертым. Посветил вверх. Над ним нависал пещерный купол. У стены тянулся неширокий осклизлый дощатый помост, на котором стояли деревянные ящики. И тут свет фонаря выхватил кронштейн на стене, с него на Саблина смотрел любопытный глаз камеры видеонаблюдения.