Спасенный светом. Что вас ждет после смерти - [2]

Должен признать, что в конце концов Дэннион Бринкли загнал меня в угол. В то же время его история подействовала на меня благотворно. Конечно, это тайна, но подобные тайны побуждают нас искать их разгадку.

Реймонд Моуди, доктор медицины

Глава 1. Первый раз, когда я умер

Примерно за пять минут до смерти я услышал раскат грома, когда очередная гроза разразилась над Эйкеном, штат Южная Каролина. Из окна я видел зигзаг молнии, перечеркнувшей небо с шипящим звуком, который предшествовал удару в землю — «Божьей артиллерии», как называл это кто-то в моей семье. С детства я слышал многочисленные истории о людях и животных, в которых ударила молния. Такие истории мой двоюродный дед любил рассказывать по ночам, когда грохотали летние грозы и комнату ярко освещали молнии; они казались мне не менее страшными, чем рассказы о привидениях. Страх перед молнией никогда не покидал меня. Даже в тот вечер, 17 сентября 1975 года, в возрасте двадцати пяти лет, я хотел поскорее закончить телефонный разговор, чтобы избежать «звонка от Бога». (Кажется именно двоюродный дед говорил мне: «Помни, если тебе позвонит по телефону Господь, ты превратишься в горящий куст». Хотя я уверен, что он просто шутил.)

— Слушай, Томми, я должен идти. Начинается гроза.

— Ну и что? — спросил Томми.

Всего несколько дней назад я вернулся из Южной Америки и с тех пор не отрывался от телефона. Я работал на правительство, а кроме того занимался и собственным бизнесом — приобретал и сдавал в аренду дома, покупал и чинил старые автомобили, помогал семье, занимавшейся бакалейной торговлей, и собирался основать компанию. Когда за окном хлынул дождь, я заканчивал последний разговор с деловым партнером.

— Томми, мне нужно идти. Мама всегда твердила, чтобы я не разговаривал по телефону во время грозы.

Она говорила не зря. Следующий звук, который я услышал, был подобен товарному поезду, въезжающему мне в ухо со скоростью света. Электричество пронзило каждую клетку моего тела. Гвозди в моих ботинках накрепко прилепились к гвоздям в половицах, поэтому, когда меня подбросило в воздух, ботинки остались на полу. Я увидел потолок прямо перед глазами и не мог представить, какая сила может причинять такую невыносимую боль и держать меня в тисках, болтающимся в воздухе над собственной кроватью. Это случилось за доли секунды, а мне показалось, что прошел целый час.

Где-то в холле моя жена Сэнди крикнула, услыхав гром:

— Ударило совсем близко!

Но я не слышал ее слов и узнал о них гораздо позже. Я также не видел выражение ужаса на ее лице, когда она заметила, что я вишу в воздухе. Перед глазами у меня была только штукатурка на потолке.

И затем я отправился в иную сферу.

После страшной боли я внезапно погрузился в мир и покой. Подобного ощущения я никогда не испытывал ни до, ни после этого. Я словно купался в чудесном спокойствии, среди ярко-синих и серых красок. Я смог расслабиться и даже поинтересоваться, что же ударило меня с такой силой. Неужели на дом рухнул самолет? А может, наша страна подверглась ядерному нападению? Я понятия не имел, что произошло, но даже в эту минуту покоя хотел знать, где нахожусь.

Я начал переворачиваться в воздухе, оглядываясь вокруг. Внизу, поперек кровати, лежало мое собственное тело. Мои ботинки дымились, а телефонная трубка плавилась у меня в руке. Я видел, как Сэнди вбежала в комнату и ошеломленно уставилась на меня. На мгновение ее охватила дрожь, но она смогла взять себя в руки. Сэнди недавно прошла курс сердечно-легочной реанимации и твердо знала, что надо делать. Сначала она прочистила мне горло и отодвинула в сторону язык, потом запрокинула мою голову назад и начала дышать мне в рот. Сделав три выдоха, она стала надавливать мне на грудь, хрипя при каждом толчке.

Я подумал, что меня, очевидно, нет в живых. Я ничего не чувствовал, так как находился вне своего тела, наблюдая за последними минутами своего пребывания на Земле так же бесстрастно, как если бы наблюдал за актерами, проделывавшими все это по телевизору. Мне было жаль Сэнди, и я понимал ее страх и боль, но человек, лежащий на кровати, меня совершенно не заботил. Припоминаю мысль, демонстрирующую, насколько далека от меня была собственная боль. Глядя на человека на кровати, я подумал, что считал себя более привлекательным.

Однако первая помощь, должно быть, подействовала, потому что я внезапно вернулся в свое тело и почувствовал, как Сэнди толкает меня в грудь. В нормальных условиях такая процедура была бы весьма болезненной, но боли от толчков я не ощущал. Я лишь чувствовал, что каждая точка моего тела была насквозь прожжена электричеством, и начал стонать, так как был слишком слаб, чтобы кричать.

Томми появился менее чем через десять минут. Он понял, что что-то не так, потому что слышал взрыв по телефону. Томми раньше служил во флоте, так что Сэнди позволила ему действовать. Он завернул меня в одеяло и велел ей вызвать «скорую помощь».

— Мы сделаем все, что можем, — сказал Томми, положив руки мне на грудь.

Но я вновь покинул свое тело и наблюдал сверху за всеми тремя — Сэнди, Томми и самим собой, — слыша, как Томми проклинает медлительность «скорой помощи». Наконец машина прибыла, медики положили меня на носилки и вынесли из дома.