Спасенный светом. Что вас ждет после смерти - [16]

Подобный метод обучения при помощи наблюдений и выводов делал мою миссию крайне трудной. Я оставался с проблемами, которые мне предстояло решать.

Однажды мне устроили экскурсию по операционному залу будущего. Там не было ни скальпелей, ни других режущих инструментов. Лечение производилось посредством специальных осветительных приборов. Существо, сопровождавшее меня, объяснило, что пациентов подвергают освещению, которое изменяет вибрацию клеток внутри тела. Каждый участок тела имеет свой уровень вибрации. Изменение этого уровня вызывает болезнь. Свет возвращает пораженному органу нужный уровень вибрации, исцеляя таким образом любое заболевание.

Эти уроки медицины были представлены мне, как видения отдаленного будущего. Они не касались моей миссии создания Центров, если не считать демонстрации эффектов стресса на человеческий организм.

Мне повезло, что я имел богатую духовную жизнь, потому что моя физическая жизнь практически лежала в развалинах. Спустя два месяца после несчастного случая я стал спать гораздо меньше, но все еще с трудом делал обычные вещи. Встать с кровати и пройти в гостиную было для меня все равно, что отправиться в путешествие. Я пытался ходить по коридору, но часто падал в обморок. Однажды утром я свалился на пол, пытаясь встать с кровати, и, очевидно, сильно расшибся, так как, проснувшись, увидел лужу крови из моего разбитого носа. Я никак не мог прийти в себя и провалялся на полу весь день, пока не пришла Сэнди.

Как правило, я просыпался после восьми утра, когда Сэнди уходила на работу. Мне требовалось полтора часа, чтобы выбраться из кровати, так как после долгих часов сна мои мышцы затекали и становились неподвижными.

Опускаясь на все четыре конечности, я полз на животе в гостиную и проводил день, сидя на кушетке, слишком измученный, чтобы двигаться. Я часто ходил в трусах, потому что не всегда успевал добраться до туалета. Когда я ел пищу, которую Сэнди оставляла для меня на кофейном столике, то всегда пользовался ложкой, так как вилкой я просто не мог попасть в рот, а тыкал себе в глаз или в лоб. Первый раз это произошло, когда я пытался съесть кусок цыпленка и ткнул себя в лоб с такой силой, что потекла кровь. Я не мог есть мелочи, вроде фасоли, потому что у меня дрожали руки и пища скатывалась с ложки на пол.

Большую часть дней я сидел в гостиной и ничего не делал. Чем больше времени я находился сам с собой, тем больше времени у меня оставалось, чтобы поразмышлять о видениях. Сидя в гостиной или на крыльце, я обдумывал услышанное на ночной лекции моего духовного наставника. Мне постоянно приходилось производить в уме математические расчеты и обрабатывать полученную информацию. Иногда я шутил, что стал достаточно образованным, чтобы построить космический корабль «Энтерпрайз».

Постоянный поток видений шел мне на пользу, так как других развлечений у меня не было. Я редко ходил куда-нибудь, потому что страшно уставал. Кроме того, я в любой момент мог упасть в обморок. Иногда это приводило к весьма неловким ситуациям.

Например, на Новый год мы с Сэнди отправились в китайский ресторан. Я твердо решил добраться туда своими силами и не позволил Сэнди везти меня в кресле. С автостоянки я медленно шел к ресторану, опираясь на две трости и походил на полудохлого краба, волочащего клешни по берегу моря.

Мне понадобилось около пятнадцати минут, чтобы доползти до ресторана, и я тяжело дышал от усталости. Мы сразу же сели, и я все еще не мог перевести дух. Сэнди заказала суп с лапшой, а я сидел, пыхтя, как измученный пес. Я пытался завязать с ней беседу, так как видел в ее глазах страх за меня.

Официант поставил на столик две тарелки горячего супа. Я посмотрел на свою тарелку, но внезапно у меня потемнело в глазах, и я свалился лицом в суп. Сначала Сэнди подумала, что это шутка, но когда я начал кашлять и отплевываться, она закричала и подняла мою голову. Суп стекал с моего носа на скатерть. Официант придерживал меня, пока я не пришел в себя, а потом помог мне вернуться в машину

Даже простой выход из дома был для меня чреват риском. Однажды я решил провести утро, сидя на солнце. Я выполз из дома на задний двор и медленно добрался до стула, выдохся и покрылся потом. Держась за подлокотники, как старик, я начал медленно опускаться на стул и внезапно очутился в траве лицом вниз. Я снова на момент потерял сознание и был не в силах подняться.

Я пролежал так шесть часов, пока не пришла Сэнди. В течение этого времени я пытался занять себя изучением травы и грязи.

Возможно, худший из этих обмороков произошел, когда я шел к машине взять журнал, который оставил на переднем сиденье. Я схватился за ручку, открыл дверцу и рухнул вниз. Когда я очнулся, моя рука все еще держалась за ручку, а мое плечо было вывихнуто. Прошло три часа, прежде чем кто-то пришел мне на помощь.

К концу 1975 года я был разорен. Мои больничные счета и потери доходов превысили сто тысяч долларов, а долги росли с каждым днем. Чтобы оплатить счета, мне пришлось продать все, что у меня было. Сначала я расстался с моими машинами — пять старинных автомобилей в отличном состоянии были проданы покупателю, предложившему наибольшую цену. Так как я не мог работать, то был вынужден продать и свою долю в бизнесе. Природа моей работы на правительство в корне изменилась. Моя прежняя деятельность требовала быстроты и маскировки — полуслепому инвалиду, передвигавшемуся, как искалеченный краб, нечего было даже думать о ней. Теперь мне приходилось ограничиваться кабинетной работой. Впрочем, прощание с деятельностью, связанной с поставками оружия, меня не печалило. Хотя такая жизнь была куда интереснее, чем торчать в офисе, о ней у меня сохранилось слишком много дурных воспоминаний. Как я убедился во время присмертного опыта, в те годы я причинил людям много зла. Пережив заново эти события, я не хотел, чтобы они заново портили мою «анкету».