Спасенный светом. Что вас ждет после смерти - [13]

Каким же образом я должен был построить эти современные оракулы? Существо ответило, чтобы я не беспокоился, так как необходимые компоненты всех комнат будут мне предоставлены и я смогу расположить их по местам. Как такое может произойти? Я ведь ничего не смыслю в таких вещах. Мне кое-что известно о медитации, благодаря занятиям каратэ в детстве. Но моих знаний, безусловно, недостаточно, чтобы соорудить подобный комплекс.

— Не тревожься, — успокоило Существо. — Все придет к тебе само собой.

Существо называло такие места «центрами». Моя миссия на Земле состояла в их создании. После этого Существо заявило, что мне пора возвращаться назад.

Я не хотел возвращаться. Мне нравилось это место. Я пробыл здесь очень мало, но понимал, что в состоянии странствовать в стольких направлениях, словно получил свободный доступ ко всей Вселенной. Пребывание на Земле теперь должно казаться мне жизнью на булавочной головке. Но выбора у меня не было.

— Ты должен вернуться и исполнить эту миссию, — сказало Существо Света.

И я отправился в обратный путь.

Глава 6. Возвращение

Я покинул Хрустальный город, растворившись в серо-голубой атмосфере, куда я попал, когда меня ударила молния, поэтому я понял, что это барьер, который мы пресекаем, попадая в духовное царство.

Я выбрался из серо-голубого тумана на спине. Медленно перевернувшись, я увидел, что плыву в воздухе по коридору. Внизу стояли носилки на колесиках, на которых лежало мертвое тело, покрытое простыней.

За углом я увидел, как открылась дверь лифта и оттуда вышли два санитара в белых халатах, которые направились к покойнику. Они болтали, как будто только что вышли из биллиардной, один из них курил, пуская клубы дыма в потолок, под которым я болтался. Я понял, что они пришли забрать тело в морг.

Прежде чем они добрались до носилок, туда подошел мой приятель Томми. Тогда до меня дошло, что человек под простыней — это я. Я был мертв, и меня — вернее, то, что раньше было мной — собирались отвезти в морг!

Я ощущал глубокую печаль Томми и то, как он, стоя возле носилок и глядя на мое тело, мысленно умоляет меня вернуться к жизни.

К тому времени в больницу прибыла вся моя семья, и я мог чувствовать и их молитвы. Мои родители, брат и сестра сидели в приемной с Сэнди. Они не знали, что я умер, потому что у врача не хватило духу сообщить им об этом. Он просто сказал, что я вряд ли протяну долго.

«Любовь и вправду может даровать жизнь», — подумал я, вися в воздухе. Глядя на Томми, я чувствовал, что становлюсь плотнее. В следующий момент у меня перед глазами оказалась простыня.

Возвращение в мое тело вновь пробудило способность испытывать боль. Я снова ощущал себя прожженным насквозь, как будто каждая клетка была наполнена кислотой. Звон в ушах был таким громким, что мне показалось, будто я нахожусь на колокольне. Мой язык распух и заполнил весь рот. Тело покрывали голубоватые зигзаги, отмечая путь молнии от моей головы к полу. Я не мог их видеть, но чувствовал, как они горят на коже.

Я не мог двигаться, а это не слишком подходящее состояние, когда санитары готовы забрать тебя в морг. Я пытался изо всех сил, но не сумел шевельнуть ни единым мускулом. Наконец я сделал то единственное, что мне оставалось — подул на простыню.

— Он жив! — закричал Томми.

— В самом деле, — сказал один из санитаров. Он стянул простыню с моего лица и увидел, как

я вращаю глазами. Внезапно я начал дергаться, как в эпилептическом припадке.

Куривший санитар бросил сигарету на пол и повез меня назад в реанимационную, громко крича: — Он еще жив!

Врачи и медсестры тут же взялись за дело. Они хлопотали надо мной целых полчаса. Один из врачей отдавал распоряжения, а сестры мгновенно их выполняли. Они втыкали иглы мне в руки, шею и грудь. Кто-то снова прижал к моей груди разрядники, но я не ощутил электрошока — очевидно, они просто пытались подключить монитор. Одна из сестер сунула что-то мне в рот, другая светила в глаза фонариком. Я искренне желал снова умереть и вернуться в Хрустальный город, где боль сменили знания.

Но это было невозможно. Медики добились своего, и я начал чувствовать, что в самом деле нахожусь в реанимационной. Яркий свет на потолке обжигал мне глаза, и я крикнул, чтобы его выключили. Тогда я понял, что окончательно вернулся в реальный мир.

Когда медики наконец закончили свои процедуры, меня отвезли в маленькую боковую комнату. Вместо двери там был занавес — очевидно, помещение предназначалось для больных, которых должны были отвозить из реанимационной в блок интенсивной терапии.

Врач сделал мне укол морфия, и я внезапно снова оказался парящим в воздухе над собственным телом. Я видел, как Томми проскользнул в комнату и стал рыться в шкафах и ящиках стола, надеясь, что его медицинские навыки, приобретенные во время службы во флоте, помогут ему разобраться, что происходит в этом помещении.

Спустя несколько дней я смог медленно и почти нечленораздельно рассказать Томми о том, что со мной случилось. Потом я добавил:

— Я видел, как ты шарил по полкам и ящикам в той комнатушке. Что ты там искал?

Так как в то время я был без сознания после инъекции морфия, Томми поразило, что я мог видеть его. Это убедило его, что со мной и впрямь произошло нечто совершенно необычное.