Спасенная любовь - [29]

Оставалось только надеяться, что Дорис будет молчать.

Она подавила желание заставить водителя Луки снова остановиться, когда они въехали в город, потому что он был невообразимо красив.

Здания, богато декорированные, величественные, дышали древней историей.

Ей казалось, что она буквально входит в другой мир. Ей не терпелось выпрыгнуть из машины и немедленно начать осмотр. Вместо этого она высунула голову в окно, стараясь лучше все разглядеть, так как в назначенном месте встречи они оказались слишком поздно для того, чтобы хватило времени лучше рассмотреть городские реликвии.

Наконец машина вынырнула на самое удивительное открытое пространство — веерообразную центральную площадь, окруженную средневековыми зданиями с редкими современными витринами магазинов — знак приветствия двадцать первому веку. Узкая колокольня возвышалась над огромным кругом старых зданий, и Корделия потратила несколько секунд, глядя по сторонам.

Лука сидел, откинувшись на спинку кресла, на открытой веранде кафе, название которого ей написал. Он был в серых хлопчатобумажных брюках и белой льняной рубашке с короткими рукавами. Дизайнерские солнцезащитные очки скрывали его глаза. Он выглядел с той утонченной элегантностью, которую можно купить только за большие деньги.

Неудивительно, что он хотел как можно скорее избавить ее от джинсовой униформы.

Лука мог найти это очаровательным в Корнуолле, но никак не здесь, в его богатой жизни и во всем, что эта богатая жизнь влечет за собой.

У нее мелькнуло сомнение. Неужели это действительно она? Согласилась выйти замуж за парня, который ее не любит. Подписалась на жизнь, правил которой не знала. Потом она подумала о ребенке внутри себя и прогнала все страхи и опасения. Она должна перестать надеяться на невозможное. Пусть их брак не был тем, что ей хотелось для себя, но она просто не могла отказать их ребенку в огромных преимуществах принадлежности к знатной и богатой семье.

Она не будет возражать против того, что Лука сочтет нужным. Она также перестанет думать о женщине, от брака с которой он отказался, сочувствовать ей. Ее будущее начиналось в этот самый момент, и оглядываться через плечо не стоило.

— Ты встревожила меня, сказав, что попросила Роберто остановиться по пути сюда, — начал Лука, сразу переходя к делу, но при этом не мог не обратить внимания на то напряжение, которое возникло в паху, когда он посмотрел на нее. У Луки никогда не было проблем с самоконтролем, если дело касалось женщин, отчего же он так реагирует на Корделию?

Может, причина в том, что она беременна его ребенком?

— Мне очень жаль, — сухо парировала Корделия, садясь на стул рядом с Лукой лицом к площади, и это было здорово, потому что так ей не приходилось смотреть на него, отчего она лишалась способности мыслить ясно. — Я не могла устоять. Я никогда не ездила за границу. — На ее щеках появился румянец. — Если мы опаздываем на… с кем мы там должны встретиться? Тогда, возможно, нам лучше уйти прямо сейчас.

— Они подождут, — пожал плечами Лука. — Я думал, все женщины любят наряжаться. А ты ведешь себя так, будто я тебя наказываю, а не предлагаю получить все, что захочешь.

— Мы такие разные, ты и я, — невольно пробормотала Корделия, обнаружив, что ее взгляд прикован к его тонкому аристократическому профилю.

— Да, — без колебаний согласился он. — Но ты же не собираешься использовать наши разногласия, чтобы вернуться к обсуждению темы любви в браке?

— Конечно нет.

— Хорошо. — Он снял темные очки и покачивал их на одном пальце, искоса поглядывая на Корделию. — Совсем другое дело.

И все же она сделала решительный шаг и вот-вот войдет в мир, в котором совершенно себя не представляла. Она будет отполирована и загрунтована для жизни в роскоши, но чувствовала себя напуганной до смерти неведомым будущим. Одно дело — мечтать о незнакомых берегах, и совсем другое — обнаружить, что тебя забросили на один из этих берегов, где все указатели на иностранном языке и так далеко отсюда все близкое и знакомое.

— Это сработает, — твердо сказал ей Лука тихим голосом, отмахиваясь от подлетевшего официанта и вставая, потому что их ждало много дел.

— Ты не можешь так говорить.

— Отчего же? Я намерен быть прекрасным отцом и прекрасным мужем.

— Ты меня не любишь.

Лука взял ее за локоть, чтобы проводить на площадь, где за величественными фасадами из старого кирпича разместились магазины высокой моды.

— Однако я буду уважать тебя как мать моего ребенка. Точно так же ты найдешь во мне верного мужа.

Посмотрев на него, Корделия вздохнула в ответ на его самоуверенную, дерзкую улыбку.

Боже, он так отличался от нее!

— Это еще одно необоснованное заявление, — пробормотала она.

Не любовь, а верность. Это был обмен, который ей предстояло сделать. Что ж, многие отношения заканчивались гораздо меньшим.

— Я никогда не одобрял отцовских поисков любви, — признался Лука. — Любовь всегда поглощала его, затем следовал брак, и разбитое сердце становилось конечным результатом. Не говоря уже об огромных прорехах в семейной казне, которые проделывали его жадные бывшие и дорогие адвокаты. Мудрый человек может избежать всего этого. Так что если я скептически отношусь к возвышающим силам любви, то у меня есть для этого все основания.