Спасенная горцем - [12]

– Силен, как медведь, – ворчливо похвастался он. – Но время на исходе. – Он судорожно сжал ее руку, чем еще больше напугал. – Пообещай, что скоро выберешь, – прошептал он.

– Обещаю.

Ах, милосердные небеса! Слова дались ей так трудно… но она поступила правильно, потому что с лица отца исчезла тревога и он даже улыбнулся.

– Хорошо. Хорошо. Итак, каковы ваши планы на сегодня, девочки?

– Я иду стрелять, – прощебетала Изабелл.

– Надеюсь, не в библиотеке, – вставила Ханна.

Сюзанна недоуменно взглянула на сестру, но ничего не сказала.

– Я вместе с Торкилом собираюсь работать на пасеке.

Ханна наморщила нос. Она любила мед, но пчелы имели неприятную привычку жалить.

– Поосторожнее там.

– Я всегда осторожна, – отмахнулась Сюзанна.

Наглая ложь!

– А я хочу прогуляться по лесу, – объявила Лана и подмигнула Изабеллл. – Пожалуйста, постарайся не застрелить меня.

– Постараюсь, – ухмыльнулась девочка.

– А ты, Ханна? – спросил отец. – Какую шалость замыслила ты?

Никаких рискованных шалостей.

– Думаю прогуляться верхом.

Изабелл тихо ахнула, а Сюзанна хихикнула:

– Вот так сюрприз!

– Вельзевул застоялся в конюшне. Конюхи слишком боятся его, поэтому не седлали, пока нас не было.

– Неудивительно, – кивнул отец. – Этот зверь – воплощенное зло.

– Он великолепен.

Так и было. И она скучала по этому коню, больше того, ей не терпелось проехаться.

Ханна встала и поцеловала отца в макушку:

– Желаю самого прекрасного дня, папа! – сказала она, выходя из комнаты.

– День будет прекрасным, если ты выберешь мужа, – крикнул он ей вслед.

Ханна вздохнула. Отец всегда хочет, чтобы его слово было последним!

Направляясь к конюшне, она дала себе обещание насладиться сегодняшней прогулкой, даже если для этого придется выбросить из головы всех поклонников. Особенно Александра, лэрда Даннета. О нем она не собирается думать. Вообще никогда.

Когда Ханна приблизилась к Вельзевулу, тот яростно грыз удила.

– Здравствуй, дорогой, – пропела она. Конь мотнул головой, обдав Ханну слюной. – Тебе не терпится побегать?

Он действительно был великолепным жеребцом, с блестящей вороной шкурой без единого пятнышка. И да, он вселял настоящий ужас, по крайней мере в тех, кто не понимал его.

Ханна обожала Вельзевула. Он был свиреп и неукротим, и мчался, как ветер. Она никогда не чувствовала себя легче, свободнее, чем в те минуты, когда сидела у него на спине.

– Миледи, – начал Рори, дернув себя за прядь волос на лбу, – он готов и ждет.

– Спасибо, Рори. У тебя с ним было много неприятностей?

Красные щеки конюха говорили за него. Пытаясь не хихикнуть, Ханна повела животное к колоде, чтобы без помех взобраться в седло.

– Вам нужен эскорт? – спросил Рори, тревожно морща лоб. Он прекрасно знал, что не стоит предлагать помощь.

Ханна послала ему улыбку и взяла поводья. Он спрашивал об этом каждый раз, когда она ехала на прогулку. Оба знали ответ.

Она без колебаний пришпорила жеребца, и он пулей выскочил во двор, предвкушая бешеную скачку.

Когда они мчались по булыжникам двора и выезжали из ворот, во все стороны с громким кудахтаньем разлетались куры и с жалобным блеяньем разбегались овцы. А оказавшись на дороге, они полетели! Это было чудесно.

И день выдался замечательный. Дул прохладный ветерок, на голубом небе собирались легкие облачка, солнце лило на землю теплые лучи. Правда, облака становились все гуще: наверняка позже пойдет дождь. Но пока дорога к озеру была сухой. По ее обочинам росли яркие полевые цветы. Кто-то назвал бы их сорняками, но Ханна любила все цветы, даже сорняки.

Как давно она не ездила верхом!

Ханна решила объехать озеро. Этого достаточно, чтобы размять Вельзевула, согреть его мышцы, но при этом не утомить. Хотя он будет мчаться во весь опор, пока она позволяет. Кроме того, Ханна любила эту извилистую дорогу, идущую через лес. Ехать по ней куда более волнующе, чем по прямой дороге на восток.

Девушка низко пригнулась к шее Вельзевула, подгоняя его, наслаждаясь развевавшим волосы ветром и вкусом приключения. Она не обращала внимания на столбы пыли, которые поднимал Вельзевул. В голове Ханны теснились мысли, от которых невозможно было сбежать.

Не последней была мысль о том, что как только она выберет мужа, больше не будет бесшабашных поездок вроде этой. Муж, конечно, захочет ограничить ее свободу, запереть в доме. Она видела, как многие свободолюбивые подруги меняли свою независимость на цепи с железным шаром, как у каторжников.

Другие мысли тоже были не слишком приятными и в основном касались высокого, молчаливого, свирепого мужчины, которого она бы желала, если бы не его грубость. Но тот факт, что он сделал ей предложение… Она разрывалась между желанием и раздражением.

Больше всего на свете Ханна хотела от мужа тепла. Она желала мужа, который будет смеяться с ней, делиться своими мыслями. Кого-то, кто примет ее, как равную. А если он к тому же окажется уступчивым – тем лучше.

Даннет – этот жестокий, мрачный воин вовсе не похож на такого человека, но она не могла выбросить из головы тот поцелуй. Вернее, тот момент, когда он так резко оборвался. А потом Александр отпрянул и взглянул на нее с этим непонятным выражением на лице.