Спасение во лжи - [9]

– Значит, мы после завтрака едем кататься на санках с горки, как ты обещал? – делая ударение на второй части фразы, спросил Димка.

– Обязательно. Давай пойдем почистим зубы, апотом обговорим детали.

Вадим всматривался в свое отражение в зеркале, пока тщательно сбривал упорно появляющуюся каждое утро щетину. Рядом о чем-то весело рассуждал Димка, но Белов только делал вид, что слушает его. Он умудрялся время от времени поддакивать и делать внимательные глаза. Когда в ванную комнату заглянула Валя, Вадим постарался придать своему лицу беззаботное выражение.

– Доброе утро, – она пристально посмотрела на него, но Белов выдержал ее взгляд, аккуратно запахнул халат и застыл в ожидании. – Завтрак готов, дорогие мои, прошу к столу.

Димка забежал на кухню первым. Он сразу потянул носом приятный аромат свежеприготовленных оладий, а в маленькой баночке стоял его любимый клубничный джем. Потирая руки, малыш занял свое место. Завтрак проходил в молчании. Валя едва притронулась к еде, отпивая из чашки горячий зеленый чай с лимоном – начался очередной этап борьбы с лишними килограммами. Вадим из уважения к хозяйке съел один оладушек и, откинувшись на спинку стула, наблюдал, как Димка с аппетитом ест.

– Я готов, пап! – улыбнулся малыш.

– Интересно, к чему? – спросила Валя, переводя взгляд с мужа на сына.

– Первый день десятидневного отпуска я пообещал Димке провести исключительно с пользой для здоровья. Мы хотим покататься на санках с горок в пригороде. Ты не против?

– Нет, отпускаю вас спокойно в надежде, что из вас двоих все-таки один – взрослый мужчина.

– Поехали с нами, мама, – попросил Димка, но Валя отрицательно покачала головой.

– Я уберу и порисую в тишине – это мечта каждого дня.

– Вот и хорошо. Только не оставь нас без обеда, – улыбнулся Вадим, поблагодарил за завтрак и поднялся из-за стола.

– Петрович!

– Что, Сергеевна?

– У тебя все в порядке? – Валя почувствовала, как возникло неприятное ощущение, что она разговаривает сама с собой. Голубые глаза Вадима были пустыми, отрешенными. Улыбались только его губы.

– Лучше не бывает. Я в заслуженном отпуске и полностью принадлежу вам, родные.

Валя проводила его взглядом, пока силуэт мужа не скрылся из виду. Димка побежал за ним. Вскоре из гостиной раздавался его задорный, заразительный смех вперемежку с громкими возгласами отца. Принявшись за посуду, Валя не могла отделаться от мысли, что с Вадимом снова что-то не так. Он отгораживается своими извечными шутками, но старается быть внимательным и к ней, и к Димке. Задерживается на работе, возвращается подавленный, вымученный, немногословный и не может зачастую сбросить с себя груз прожитого дня. Раньше они любили посидеть на кухне, обсуждая все, что происходило с ними, а теперь любые разговоры, кроме обсуждения блюд на обед или ужин, заходят в тупик.

После того как весной прошлого года Валя оставила работу и стала называться модным словом «домохозяйка», ее жизнь изменилась. К одним переменам женщина была готова, другие ее не вдохновляли. Она не ожидала, что распрощается с больницей настолько легко. Куда-то ушла мечта продолжить учебу, она даже не напоминала о себе, оставшись словно в другом измерении. На первый план вышло желание уделять внимание сыну и мужу, а потом – своему увлечению, которое становилось все более значимым. Валя решила, что у нее теперь будет больше времени для рисования. Она представляла себе, что не нужно бежать по утрам в садик, потом на работу, а вечером в обратном порядке, плюс почти каждодневный поход в магазин и финишная черта у кухонной плиты. Это не тяготило ее, но с некоторых пор Валя поняла, что такой ритм не дает ей возможности уделять внимание себе. Особенно после того, как она почувствовала до сих пор не дававший о себе знать интерес к фотографии и живописи. Наверное, наставления Вероники Сергеевны все-таки возымели свое действие. Бабушка по-родственному наставляла ее на путь истинный, часто говорила, что Валя растворилась в семейных хлопотах, а это не ведет ни к чему хорошему для такой молодой, талантливой женщины. Маковецкая предостерегала внучку от самопожертвования, которое рано или поздно станет противно ей самой и перерастет в обычную депрессию.

От этих далеко нерадостных перспектив Валю спас переезд на новую квартиру. Очевидное охлаждение между нею и Вадимом на время отодвинулось и ушло на второй план. Теперь Валя делала покупки, погрузившись в приятную суету. Она снова ощутила чувство праздника, когда открываешь глаза в просторной, чистой, обставленной по твоему вкусу спальне, а в соседней комнате спит Димка и в его детской все устроено именно так, как хотелось им, взрослым, но, кажется, пришлось по душе и малышу. Теперь у них была светлая, позволяющая спокойно, никому не мешая смотреть телевизор и видео, гостиная. Вспоминая свою скромную жизнь в Смирновке, Валя не могла поверить, что теперь она – хозяйка этого великолепия и, кажется, это только начало.

Валя полностью взяла на себя организацию ремонта и покупку мебели. Она подбирала обои, шторы, гардины, всякие мелочи, которые придают уют обстановке. Вадим внес свой вклад по-мужски, купив музыкальный центр, новый телевизор и снабдив новую кухню разными приспособлениями и техникой, о которой Валя и мечтать не могла. Началась совсем другая, красивая, словно театральная жизнь. Хозяйкой молодая женщина почувствовала себя с первых дней переезда, а Вадим с трудом вписывался в приобретенные декорации. Так он иногда говорил о квартире, прохаживаясь по вечерам из комнаты в комнату, пытаясь почувствовать себя владельцем этого великолепия. Казалось, он скучал по одинарке, доставшейся ему от деда. Его согревали воспоминания о первом появлении в ней Вали, потом Димки. Вторую свою жену, Марьям, на время ставшую там хозяйкой, он безоглядно вычеркнул из своей памяти. Оказывается, иногда он умел это неплохо делать.