Спасательный круг для любимой - [3]

– Значит, физически она поправится. И в отдельной палате она вовсе не поэтому. – Джон не спрашивал, он просто констатировал факт.

– Да, – кивнула сестра, сворачивая за угол. – А вот эмоционально женщина нуждается в полной изоляции.

– Что-нибудь можете рассказать о ней?

– Молодая. Из местных. На этот раз афроамериканка, так что различия имеются. Но гематомы и черепно-лицевые травмы идентичны предыдущим.

Черная. На челюсти Джона заиграли желваки. Демографическая картина атакованных женщин настолько разнится, что это неслыханно для серийного маньяка. Именно поэтому в полиции сначала считали, что имеют дело с разными преступниками.

Сестра Каррекер остановилась посередине коридора.

– Агент Хаттон, вы должны помнить: для этой женщины ее несчастье – не полицейское дело. Весь ее мир только что рухнул.

– Хорошо, спасибо за напоминание.

Сестра потрепала его по руке и ушла. Джон направился к палате жертвы. У дверей собралось по меньшей мере с полдюжины лучших полицейских Корпус-Кристи. При его появлении они разделились на две группы – одни не мигая уставились на него, другие предпочли не обращать на чужака внимания.

Черт, непростой денек ему предстоит.

Глава 2

Зейн Уэльс, детектив, с которым Джон сотрудничал, – правда, сотрудничеством это можно было назвать с большой натяжкой, – делал вид, что сверяет что-то в своем смартфоне с бумажным файлом. Молодой человек явно старался не смотреть Джону в глаза. Именно он, Уэльс, должен был позвонить или прислать Джону сообщение, а не парамедик.

Джон подавил раздражение. Сейчас не время и не место ругаться с Уэльсом по этому поводу. Тем более что капитан местного полицейского департамента поощрял любое негативное отношение к Джону.

– Хаттон, – бесцветным тоном поприветствовал его Уэльс. Этот парень не расставался с ковбойской шляпой. Они в Техасе, и ничего удивительного в этом нет, но все же подобные вещи раздражали Джона.

– Уэльс. – Джон вопросительно приподнял бровь, но говорить ничего не стал.

– У жертвы врач, так что пока к ней никого не пускают.

Уэльс встал между ним и дверью в палату, словно Джон собирался вломиться туда силой. Джон усмехнулся.

Он окинул взглядом толпящихся вокруг офицеров – как минимум полдюжины, и все как один мужчины. Они все хотели быть рядом на случай, если понадобится их помощь. И хотя Джон ценил этот жест, им следовало немедленно удалиться.

Он повернулся к Уэльсу:

– Тебе не кажется, что здесь многовато мужчин для женщины, которая только что пережила грубое нападение?

Уэльс явно удивился, услышав из уст Джона разумное высказывание. Наверное, ждал, что тот начнет скандалить и выяснять, почему его никто не уведомил о происходящем.

– Вообще-то ты прав, – согласился Уэльс. – Последнее, в чем эта женщина нуждается, – куча людей у дверей, особенно мужчин.

Уэльс подошел к офицерам и попросил их удалиться. Джон слышал, как детектив заверил людей, что их известят лично, если что-то можно будет сделать для пострадавшей. Джон заключил, что Уэльс в общем и целом нормальный человек и только с ним ведет себя как говнюк.

После того как люди в форме удалились, Уэльс снова подошел к Джону. Оба прекрасно понимали, что пройдет некоторое время, прежде чем они смогут поговорить с жертвой, но чем скорее это произойдет, тем лучше.

– Нам что-нибудь известно о потерпевшей? – спросил Джон.

– Ее зовут Жасмин Хаус. Ей двадцать семь, не замужем, живет на Мустанг-Айленд, что рядом с пляжем. Работает на «Флинт Хилл ресорсиз», это нефтяная компания.

Город Корпус-Кристи отличался своими великолепными пляжами, привлекающими массу отдыхающих, и развитой нефтяной промышленностью, вследствие этого публика здесь была самая разношерстная.

– Сестра сказала, что черепно-лицевые травмы такие же? – спросил Джон.

– Я еще не видел ни ее саму, ни медицинские отчеты, – ответил Зейн Уэльс. – Но насколько я понимаю, дело обстоит именно так.

Прошло еще около часа, прежде чем доктор – женщина – и две медсестры вышли из палаты. Доктор закрыла за собой дверь так решительно, словно хотела показать, что в ближайшее время никого к пациентке не допустит, и коротко поприветствовала мужчин.

– Как она, доктор Розмонт? – спросил Уэльс. – Мы можем с ней поговорить?

– Вы должны понимать, что мисс Хаус травмирована и физически, и психологически. – Она скрестила руки на груди.

– Мы все понимаем, – заверил ее Уэльс. – Но нам очень нужно побеседовать с ней.

– У мисс Хаус серьезные гематомы на лице и челюсти. Насильник нанес ей несколько быстрых ударов, чтобы оглушить, ее глаза полностью заплыли.

Похоже, именно этого и добивался преступник, чтобы жертва не смогла опознать его. Джон поморщился. То же самое было характерно для других эпизодов. Собственно говоря, именно травмы лица и помогли им понять, что это дело рук одного человека.

– Как думаете, она захочет поговорить с нами? – спросил ее Уэльс.

Доктор Розмонт пожала плечами:

– Она определенно не захочет, чтобы ее сейчас окружили мужчины, зайти сможет только один из вас.

– В таком случае я беру это на себя, ребята, – послышалось у них за спиной.

Джон обернулся и увидел последнего человека, которого он бы послал к только что изнасилованной женщине. Старший детектив Фрэнк Шпенглер собственной персоной, человек, которого Джон определил бы как воплощение всего плохого, что приписывалось правоохранительным органам.