Спартанский Холод - [5]

Отец повернулся, услышав мои шаги.

– Вот ты где, – сказал он. – Я уж подумал, не заблудился ли ты.

Он негромко рассмеялся своей шутке, и я заставил себя улыбнуться.

– Да. Дом больше, чем мне казалось. Я свернул налево, вместо того, чтобы пойти направо.

Он кивнул и переложил яичницу из сковородки на белую тарелку.

– Ну, ты как раз вовремя. Иди, положи себе.

Я подошёл к тумбе рядом с плитой. Рядом с яичницей стояла огромная тарелка с хрустящими ломтиками бекона, свежими булочками и жареной ветчиной. Гречневые блины, сладкие булочки, поджаренный стручковый перец и картофельные оладьи завершали меню, вместе с кувшинами свежевыжатого апельсинового, яблочного и грейпфрутового сока. Ароматы жареного мяса, воздушных яиц и жареного картофеля пробудили мой желудок. В последнее время я не так много ел.

Я приподнял бровь. – Сегодня утром ты и впрямь превзошёл себя.

– Как там говорят? Завтрак – самая важная трапеза дня, – и снова он выпустил негромкий смешок.

На этот раз я не отреагировал. Был слишком заинтересован едой. Поэтому схватил тарелку, наложил всего, подошел к столу и сел на своё обычное место, где-то в трех стульях от отца.

Отец тоже положил себе еды и вернулся к столу. Он хотел было сесть на своё место – во главе стола, но заколебался, бросил на меня короткий взгляд, словно размышляя, не обойти ли ему стол и сесть, напротив. Глядя в тарелку, я сунул себе в рот ещё одну полную вилку яичницы. Через мгновение он всё же опустился на свое место, отодвинул ноутбук немного в сторону, освобождая место для тарелки.

Не знаю, разочаровало ли меня то, что он не сел ближе или же обрадовало. Через некоторое время я решил, что все-таки обрадовало или, по крайней мере, испытал облегчение, потому что текущее положение дел не изменилось. Так уж обстояли дела между нами, собственно, по-другому то никогда и не было – наши отношения сдержанны и холодны, как между чужими, просто сидящими за одним столом. Только так в последние годы нам удавалось избегать ссор друг с другом. Мы были вежливы, быстро ели, а в остальном избегали друг друга, расходились в разные концы особняка и занимались своими делами.

На несколько минут мы сосредоточились на нашей еде, и единственными звуками в комнате был стук столовых приборов о тарелки, да всплески сока в стаканах.

Мой отец не был таким первоклассным поваром, как повара Мифа, ежедневно создававшие омлеты с лобстерами, пикантные телячьи колбаски и другие сложные блюда. Но еда была тёплой, вкусной и сытной. Блины были легкими и воздушным, а сироп из дикой черники, которым я их поливал, был одновременно терпким, пряным и сладким на вкус. Яичница с сыром отлично сочеталась с подсоленной ветчиной, сладкими булочками, стручковым перцем и картофельными оладьями. И да, с беконом любая еда становится вкуснее.

Распрощавшись с первой порцией, взяли по добавке, после этого отец прокашлялся. Насторожившись, я посмотрел на него. Он делал так только в случае, когда хотел поговорить, как правило, о чём-то мне неприятном. Собственно, мы никогда и не говорили на интересные мне темы.

– Итак, – начал он и попытался приклеить улыбку на лицо, как и я ранее. – Чем собираешься заняться сегодня?

Я пожал плечами. – Понятия не имею. Возможно, потренируюсь немного. Мне стоит подтянуть стрельбу из лука. В последнее время я в ней не так хорош.

Кроме того, лук и стрелы не сразу напоминают мне о том, что я сотворил с Гвен. В отличие от всех этих мечей, висящих на стенах.

Отец нахмурился. – С тех пор, как мы приехали сюда, ты ничем другим и не занимаешься. Я, конечно, ничего не имею против тренировок и против того, чтобы ты поддерживал себя в форме. Но, думаю, ты заходишь слишком далеко, Логан. С самого приезда ты проводишь в тренировочном зале, по меньшей мере, три часа в день – иногда даже больше. Потом, после тренировок, ты ещё несколько часов блуждаешь по горам, а домой возвращаешься затемно.

Я снова пожал плечами. Я не собирался рассказывать ему, что делал всё, чтобы довести себя до полного изнеможения, потому что только так можно избежать кошмаров о том, как я пронзаю Гвен мечом. Только так я, по крайней мере, мог их отсрочить. И я абсолютно точно не собирался рассказывать о второй причине, по которой так усердно тренировался – я делал это для того, чтобы, когда в следующий раз встречу Агрону, смог убить ее.

Часть меня до сих пор не верила, что моя мачеха – предводительница Жнецов, тот человек, который много лет назад руководил нападением на маму и сестру, с целью убить их и похитить меня. На самом деле, как мачеха, Агрона была не плоха. Она всегда хорошо со мной обращалась и никоим образом не пыталась занять место моей матери. Она даже не командовала мной и не ворчала по поводу вечного бардака, царящего в моей комнате.

Более того, она даже выслушивала мои жалобы на отца и побуждала нас обоих все-таки наладить отношения. На самом-то деле Агрона и была причиной того, что мы с отцом в последние годы сохраняли определенную вежливость в общении друг с другом. И все-таки, все время – все это чертово время – она просто нас использовала. Шпионила за Протекторатом через отца и его друзей, саботировала миссии, в которых должна была участвовать, держала меня в поле зрения, чтобы потом, как только злой бог наконец смог бы вырваться из Хельхейма, попытаться перенести душу Локи в мое тело.