Спартак. Гладиатор - [20]

Прежде чем всерьез начать учить Карбона тонкостям владения оружием, Пакций заставил юношу двадцать раз обежать вокруг дворика с гладием и скутумом в руках. Потом самнит показал Карбону, как двигаться в бою. Он постоянно подчеркивал, как важно держать строй и не отрываться от товарищей.

— Вопреки тому, что ты мог себе надумать, битвы выигрываются не героизмом одиночек. Победу приносит дисциплина, простая и незатейливая! — рявкнул самнит. — Именно она отличает римского солдата от большинства его противников, и именно она — главная причина побед легионов на протяжении последних двух сотен лет. — Он скривился. — Моему народу дисциплины не хватило.

Карбон удвоил усилия, представляя себя в рядах армии, побеждающей италиков, могучих карфагенян и гордых греков. Однако в глубине души он осознавал, что эти картины — лишь его фантазии, и это отравляло удовольствие. Сейчас важнее всего отцовские долги. И все же Карбон упорно представлял себя солдатом. Рассказы Пакция о войне волновали его с раннего детства.

— Нам пора закончить. — Пакций глянул на небо.

Карбон не стал спорить. Он весь взмок, и руки его горели. Было все еще светло, но солнце опустилось ниже красной черепичной крыши дома. Мать вскоре должна вернуться, а за нею следом и отец.

— Хорошо. — Юноша благодарно улыбнулся. — Поучишь меня завтра еще.

— Я смотрю, ты настроен серьезно?

— Да. Я хочу быть солдатом, что бы там ни говорил отец.

Пакций задумался, прикусив губу.

— Что? — нетерпеливо спросил Карбон.

— Лучший способ подтянуть твою физическую форму — тренироваться с правильным снаряжением, а не с этим вот. — Пакций без малейших усилий поднял гладий и скутум. — Новобранцы в легионе занимаются с деревянным мечом и плетеным щитом, которые вдвое тяжелее этих. Здесь мы с ними тренироваться никак не можем. А вот за городом — другое дело.

— Ты имеешь в виду ту равнину к северу от стен? — Ее использовали так же, как в Риме — Марсово поле. Юноши города, как знатные, так и простолюдины, занимались там разными видами спорта. — Туда нам нельзя. Кто-нибудь увидит. Рано или поздно это дойдет до отца.

— Я думал о пустыре на юге, куда свозят мусор из города. Там нас никто не побеспокоит, — с лукавой улыбкой объяснил Пакций.

— Хорошая идея. А отцу я могу сказать, что ты учишь меня метать копье и диск на тренировочном поле на севере. Против этого он возражать не станет.

— Я знаю торговца, у которого можно купить снаряжение. — Пакций развернулся, собираясь уходить.

— Погоди… — Карбон заколебался, но все же добавил: — Спасибо.

— Да не за что. Подожди до завтра, — предупредил Пакций. — После часа тренировок с чучелом твоя благодарность может исчезнуть.

— Не исчезнет, — пообещал Карбон. — Ты, как раб, не обязан это делать для меня.

— Ну… — Самнит кашлянул. — Я столько лет присматривал за тобой. Было бы глупо прекратить это сейчас.

У Карбона в горле внезапно образовался ком, и юноша смог лишь кивнуть.

— Хорошо. Тогда завтра утром?

— Завтра утром.

Пакций ушел, ничего больше не сказав.

Во двор ворвался порыв ветра, и Карбон задрожал, вдруг остро осознав, что весь в поту. Надо было помыться и переодеться. Подумав о задаче, стоявшей сегодня перед отцом, юноша вздохнул. «Юпитер, Величайший и Наилучший, помоги нам, молю».

Карбон перехватил Иовиана, как только тот вернулся. Отец был невысоким мужчиной с редеющими черными волосами и добрым лицом, в последнее время постоянно обеспокоенным. Но Карбон позабыл обо всем, когда кинулся объяснять отцу свою идею. К его облегчению, отец не возражал против того, чтобы Пакций обучал его, Карбона, метанию диска и копья. Однако же вскоре радость сменилась ощущением вины. Неудивительно, что он не встретил возражений. Лицо Иовиана было серым от усталости — или беспокойства.

Карбон совсем уж собрался спросить, что случилось, когда вмешалась мать.

— Так ты хоть из дому выберешься, а то последние полгода почти никуда не выходишь, — сказала она с ободряющей улыбкой.

Карбон пробормотал слова благодарности, но его хорошее настроение испарилось. Повернувшись, он заметил, как отец одними губами проговорил матери: «Три дня» и «Марк Лициний Красс». Что это — последний срок уплаты долга? Неужто главный кредитор отца — Красс, самый богатый человек в республике? Этого Карбон не знал, но, судя по мрачному лицу Иовиана и слезам матери, вывод напрашивался сам собой. Родители ничего больше не сказали, и Карбон не спал всю ночь, размышляя, чем бы он мог помочь. Но что тут придумаешь? В шестнадцать лет, не владея никаким ремеслом или профессией — ничем, кроме имени, — он не так уж много мог предложить кому бы то ни было. Досаду Карбона усугублял тот факт, что юристам, в числе которых его хотел видеть отец, платили очень хорошо. Да, на обучение всем премудростям профессии ушло бы много лет, но потом он станет получать гораздо больше, чем простой солдат.

На следующее утро Иовиан ушел рано, снова сказав, что его не будет весь день. Мать Карбона осталась в постели — ей нездоровилось. Навестив ее, Карбон отправился в город с Пакцием. Скромный дом их семьи стоял в зажиточном районе неподалеку от форума. Застенчивый, как всегда, и раздраженный, как никогда прежде, Карбон гневно сверкал глазами на людей, толпившихся на узких улочках. Ему недоставало покоя сельской местности, где прошло его детство. Ярость юноши заметил лишь Пакций. Лавочники, торгующие вином, хлебом, мясом и овощами, были заняты — зазывали к себе более перспективных покупателей. Ремесленники — кузнецы, плотники, гончары, валяльщики и колесники — трудились в своих мастерских, и им некогда было рассматривать прохожих.