Спартак. Бунт непокорных - [30]
Аполлония сбросила тунику и остановилась в наступившей тишине.
Над толпой взметнулись кулаки. Народ ревел и потрясал копьями, кольями и мечами.
Спартак обернулся к Иаиру.
Барабанная дробь заглушила крики.
28
В сумерках тело Аполлонии было похоже на статую, одетую в бордовую тунику.
Она прислонилась к одной из легких порфировых колонн, окружавших атрий и виллу.
Иаир стоял у стены, синеватые фрески таяли в темноте. Маленькая ниша, в которой прежде находились статуэтки ларов[5] и светильник, зияла черной дырой.
Все вокруг было разграблено, разбито.
Голоса Крикса, Эномая и Виндекса звучали в атрии, как в колодце.
— Боги хотят того, чего хотят люди! — сказал Крикс.
Он повернулся к Аполлонии.
— Твоя жрица выражает твою волю, Спартак, а не волю Диониса.
Он поднял руки.
— Мои руки и руки других гладиаторов, — он кивнул на Эномая и Виндекса, — плели веревки, и мы спустились со скалы, убили претора и его воинов!
Он ухмыльнулся.
— Я не видел рук Диониса. Не видел, чтобы он перерезал горло хоть одному римлянину!
Он указал на Спартака, который задумчиво сидел на краю имплювия,[6] время от времени касаясь пальцами воды.
— Ты просто хочешь быть нашим хозяином!
Он бросился в угол атрия и схватил Курия за руку. Оружейник оттолкнул Крикса, выхватил меч и выставил ногу вперед, готовый броситься в бой.
— Вот кем ты хочешь быть, Спартак, — продолжал Крикс. — Нашим новым хозяином, таким, как он!
Крикс сделал резкий выпад и, прежде чем Курий успел защититься, приставил ему меч к горлу.
— Я убью его! — воскликнул Крикс.
Он выбил у Курия меч, схватил за волосы.
— Если ты убьешь его, я убью тебя, — спокойно сказал фракиец и провел рукой по воде.
— Я поклялся, что больше никогда не убью никого из моих братьев, — продолжал он, — но если ты убьешь его, то сам умрешь раньше, чем высохнет его кровь.
Эномай и Виндекс отступили к колоннам и, скрестив руки на груди, делали вид, что все происходящее их не касается.
Иаир вышел вперед, в полосу багрового вечернего света. Он стоял между Спартаком и Криксом, который все еще держал меч у горла Курия.
— А кто будет кричать «Убей! Убей!»? — спросил Иаир. — Кого развлечет это зрелище? Кто решит, кому умереть — Курию, Криксу или Спартаку? Кто опустит большой палец? Вы знаете ответ: это Гней Лентул Батиат, римские преторы и воины центурий, которые уже в пути. Они мечтают отомстить за претора Клавдия Глабра и будут кричать: «Убей! Убей!» Вы подарите им свои жизни? Они наверняка обрадуются. Но они должны бояться вас. Вас несколько тысяч, к вам присоединились беглые рабы и гладиаторы. А вы убиваете друг друга! Я не знаю, может, вас ослепили боги, может, они хотят вашего поражения, решив, что вы не достойны быть свободными.
Целитель снова отошел в тень.
Крикс оттолкнул Курия, и тот, споткнувшись, упал между двух колонн.
Галл убрал меч в ножны, постоял в нерешительности и сел перед Спартаком.
29
Спартак лежал обнаженный, раскинув руки, на холодных мраморных плитках, в самой большой комнате, окна которой выходили на атрий виллы.
Аполлония сидела на нем верхом.
Он чувствовал ее тяжесть. Аполлония держала его за плечи, сжимала коленями и бедрами. Она выгнулась, затем прижалась к нему, накрыла своими волосами и стала лизать его грудь.
Он не хотел обнимать ее, ласкать, направлять. Удовольствие, которое она щедро дарила ему, было острым и мучительным, как боль, и ему хотелось остановить ее.
Она лежала рядом, разговаривала, покусывая за ухо, как это делают всадники, подбадривающие скачущую галопом лошадь.
— Дионис ведет тебя, — сказала Аполлония. — Не противься ему.
Она вонзила ногти в спину и затылок фракийца.
— Иначе он бросит тебя на землю, и ты будешь побежден.
Она снова изогнулась, задыхаясь. Ее хриплое дыхание наполняло комнату, усиливалось, учащалось.
— Ты слышал их — галлов и кельтов, фригийцев и германцев, гладиаторов, рабов, пастухов! Они идут за тобой. Дионис дал тебе силу стать их владыкой, предводителем рабов. Предсказания сбудутся, Спартак!
Он не двигался, не отвечал, а она все теребила и мучила его, повторяя, что он должен немедленно встать во главе этой толпы из нескольких тысяч рабов. Крикс был прав: приближаются осень и зима, дожди обрушатся на землю, с деревьев облетят листья, виноград и пшеница будут собраны. Нужно идти туда, где есть вино, хлеб, сухие фрукты, — на виллы, к хранилищам съестных припасов, к амбарам.
— Прикажи им! Все повинуются тебе, потому что твоими устами говорят Дионис и другие боги, — добавила Аполлония.
Она прижималась к нему, лизала его шею, губы, и слова перетекали изо рта в рот.
— Наказывай и убивай тех, кто не повинуется тебе! — сказала Аполлония.
Он повернул голову, пытаясь отодвинуться от ее губ, от ее настойчивого языка.
Он хотел бы побыть один под деревьями, ветки которых гнулись под снегом. Он ушел бы в лесную чащу и погрузился в тишину, над которой проплывали зимние прозрачные облака Фракии.
— Они не поднимут мятеж, если ты будешь послушен воле Диониса, — продолжала Аполлония. — Убей их, пока побег и произвол не стали для них обычным делом!
Спартак закрыл глаза. Он чувствовал усталость. Усталость не покидала его все время, что он сидел в атрии, пока ливень не заставил Иаира, Крикса, Виндекса, Эномая и Курия укрыться в комнатах.
Тит Божественный — под таким именем он вошел в историю. Кто был этот человек, считавший себя Богом? Он построил Колизей, но разрушил Иерусалим. Был гонителем иудеев, но полюбил прекрасную еврейку Беренику. При его правлении одни римляне строили водопроводы, а другие проливали кровь мужчин и насиловали женщин. Современники называли Тита «любовью и утешением человеческого рода», потомки — «вторым Нероном». Он правил Римом всего три года, но оставил о себе память на века.
Трения внутри гитлеровского движения между сторонниками национализма и социализма привели к кровавой резне, развязанной Гитлером 30 июня 1934 года, известной как «ночь длинных ножей». Была ликвидирована вся верхушка СА во главе с Эрнстом Ремом, убит Грегор Штрассер, в прошлом рейхсканцлер, Курт фон Шлейхер и Густав фон Кар, подавивший за десять лет до этого мюнхенский «пивной путч». Для достижения новых целей Гитлеру понадобились иные люди.Макс Галло создал шедевр документальной беллетристики, посвященный зловещим событиям тех лет, масштаб этой готической панорамы потрясает мрачным и жестоким колоритом.
Убить мать. Расправиться с братом. Избавиться от жен.Заставить учителя принять ужасную смерть…Все это доставляло ему подлинное наслаждение.Его воспаленное воображение было неистощимо на изощренные казни, кровавые пытки, непристойные развлечения.Современники называли его антихристом.Его извращенность не знала запретов. Не подчинялась рассудку. Не ведала жалости.Безнаказанность. Жестокость. Непристойность. Инцест.Это не просто слова. Это жизнь великого Нерона.Макс Галло — известный французский писатель, историк, биограф и политик, автор более 80 произведений.Все исторические романы писателя — мировые бестселлеры, переведенные на многие языки.В 1980-е годы Макс Галло входил в состав кабинета Франсуа Миттерана как министр, спикер и пресс-секретарь правительства.«Для меня роман — это жанр гипотезы, жанр, в который можно внедрить любые элементы реальности, а не только факты…»Макс Галло.
Больше ста лет прошло со дня смерти Гарибальди, родившегося в Ницце в те времена, когда она была еще графством, входившим в состав Пьемонтского королевства. Гарибальди распространил по всему миру республиканские идеи и сыграл выдающуюся роль в борьбе за объединение и независимость Италии. Он — великий волонтер Истории, жизнь которого похожа на оперу Верди или роман Александра Дюма. Так она и рассказана Максом Галло, тоже уроженцем Ниццы. Гарибальди — «Че Гевара XIX века», и его судьба, богатая великими событиями, драмами, битвами и разочарованиями, служит блестящей иллюстрацией к трудной, но такой актуальной дилемме: идеализм или «реальная политика». Герой, достойный Гюго, одна из тех странных судеб, которые влияют на ход Истории и которым сама История предназначила лихорадочный ритм своих самых лучших, самых дорогих фильмов.
Рассказ о белорусском атеисте XVII столетия Казимире Лыщинском, казненном католической инквизицией.
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.