Спартак: 7 лет строгого режима - [4]

Пока в 1970 году отец не купил телевизор, и я не увидел, как другие играют в футбол, они были моими кумирами и образцами для подражания. Вместе с другими детьми я ходил на них смотреть и на их примерах воспитывался.

Огоев нашел меня сам, когда приехал в нашу школу. Он все время ездил по школам и высматривал талантливых мальчишек, играющих в футбол. А я играл в него всегда, сколько себя помню. И когда наша семья жила на улице Тельмана, и когда переехала на улицу братьев Газдановых.

Школа находилась рядом с домом, а во дворе школы был стадион. И там мы гоняли мяч. Пока был маленьким, бегал со старшими. Мне кричали: «Саша! Выходи!» А мать отвечала: «Куда выходить? Он в детском саду!»

• • • • •

На Газдановых мы жили в пятиэтажном доме, который находился в окружении одноэтажных строений. Тот район назывался в народе «Вашингтон», потому что там было два пятиэтажных дома. Школа в «Вашингтоне» была новой и имела большую территорию. Находилась она на окраине Орджоникидзе, дальше начинался пустырь.

Футбольное поле этой школы было почти настоящим. Меньше по размерам, но с воротами. На уроках физкультуры физрук давал нам мяч, и мы гоняли его до потери сознания. Это он рассказал Огоеву, что у него есть неплохие пацаны.

Для проверки собрали команду из детей 1955 года рождения и устроили матч против сверстников, которые уже тренировались в футбольной секции на стадионе «Динамо». Конечно, они нас разгромили — голов семь забили, но и я забил два. Играл тогда в нападении. И из нашей команды в детско-юношескую спортивную школу «Юность» пригласили только меня.

«Юность» соперничала в те годы со «Спартаком». На их матчи народу собиралось не меньше, чем на игры дублеров «Спартака» (Орджоникидзе). Моя первая игра была как раз против «Спартака». Хотя Огоев взял меня как нападающего, играть пришлось в защите. И у меня получилось, да еще и с подключениями к атаке.

А мне было все равно, защита или нападение, потому что на улице приходилось играть на всех позициях. Наши матчи часто заканчивались драками. Не только команда на команду, но и улица на улицу. Дворовый футбол делал нас универсалами и учил биться. Если надо, в прямом смысле слова. Кроме того, я был крупнее и здоровее сверстников, и поэтому часто играл со старшими, учился у них.

В первой игре мне помогло то, что я хорошо знал лучшего нападающего «Спартака», который учился со мной в одной школе. Он с нами тоже играл, но был далеко не самым сильным. Конечно, я его быстренько прикрыл. А он, как увидел меня, даже испугался.

На поле я провел всего 15 минут. Случайно или нет, но тот парень попал мне по ноге, я наступил на мяч и, падая, вывихнул руку. Меня сразу посадили в машину и отвезли в больницу. Я ехал, обливался холодным потом от боли, смотрел на свою вывернутую руку и думал, что скажет мать, которая была категорически против моего увлечения футболом.

Таким получился мой дебют. Достаточно поздний, потому что я учился уже в 5-м классе.

В больнице сказали, что ничего страшного не произошло. Сделали обезболивающий укол, вправили сустав и наложили лангету с гипсом. Месяц я с ней проходил. Тренироваться в полную силу не мог, но в занятиях участвовал. Огоев знал, что я учусь не только в обычной, но еще и в художественной школе, и подстроил под меня время начала тренировок. Одним словом, за уши втащил меня в организованный футбол.

Когда я пропускал тренировки из-за дополнительных занятий в школе, он непременно выяснял, в чем дело. Хотел, чтобы я постоянно тренировался. Бывало, отвозил меня домой после занятий на своем мотоцикле с коляской. Летом забирал в спортивный лагерь. Сам он в футбол играл слабо, но у него было высшее образование — окончил институт физкультуры — и нюх на таланты. Сегодня таких называют хорошими селекционерами.

В его тренировках не было ничего особенного. Но Огоев знал методику и работал не хуже более опытных спартаковских тренеров. Когда североосетинская команда «Юность», в которую я попал, выиграла в Павловском Посаде первенство РСФСР среди ДСШ, на меня обратили внимание известные в то время тренеры Владимир Гаврилов и Сергей Мосягин.

Я на этом турнире был признан лучшим защитником. Гаврилов работал тогда старшим тренером в знаменитом ростовском спортинтернате № 10, а также занимался вместе с Мосягиным юношескими сборными РСФСР. Оба много ездили по стране, особенно по югу Советского Союза, и искали талантливых детей. После Павловского Посада меня стали приглашать в сборные РСФСР, а потом и Советского Союза.

Тем временем Огоев сумел убедить моих родителей, что я должен играть в футбол. Много говорил и с матерью, и с отцом. Они подружились. Отец, сварщик по профессии, даже варил что-то для его мотоцикла. Гаврилов взял меня в интернат и там опекал. Мосягин много со мной занимался в юношеских сборных, а главный тренер ростовского СКА Йожеф Беца впервые пригласил на сборы с командой высшей лиги, когда я заканчивал спортинтернат. Гаврилов, Мосягин, Валентин Афонин, Николай Ефимов, Евгений Лядин, Казбек Туаев, Гавриил Качалин, Лев Яшин, Александр Севидов — вот люди, которые очень много сделали для меня как для молодого футболиста.