Спальня, в которой мы вместе - [23]

Приехав на улицу Трезор, я поспешила в свою квартирку и бросилась к клавиатуре компьютера. Я не имела понятия о том, как вернуть плодородие почве на кладбище. Но отныне знала, как оплодотворить мертвые пустоши своего прошлого, чтобы взрастить на них цветы настоящего. Как всякий начинающий автор, я принялась набирать название книги вверху страницы:

«Сто раз на дню».

Было решено, что я не предоставлю неуклюжим словам фан-прозы привилегию описать нашу столь особенную страсть. Если кто-то и имеет право сделать это, то только я. Я обмакну свое перо в чернила наших флюидов, подумала я, таково было мое намерение, равно как и мой метод. Что касается построения текста, нужно просто следовать за развитием наших непристойных приключений, о которых свидетельствуют наброски в посеребренной записной книжке, незаметно поселившейся в моей дамской сумочке вплоть до наших последних объятий в комнате номер два. Поскольку секс был каркасом моих отношений с Луи, требовалось всего лишь выставить его напоказ, обнаженным, а затем постепенно облачать в одеяния, страница за страницей.

Через несколько минут после моего возвращения в дверь позвонили, и, открыв ее, я увидела курьера, принесшего мне роскошный букет. Это был словно знак свыше. Пестрая, почти необъятная охапка, разноцветное ассорти из тонких стеблей и широких распустившихся лепестков, в котором я сразу определила сорта цветов, украшавших нашу свадьбу в Мальмезоне. В букете не оказалось записки, это было ни к чему.

Просто для удовольствия, поскольку я знала начало, середину и уже представила в своих фантазиях конец, я могла позволить себе брать материал то там, то здесь разными яркими эпизодами, которые стали ключевыми для нашего года. Без всякой логики, потому что они были, наверное, самыми нежными нашими воспоминаниями, я решила сформировать топ-лист и составить список самых прекрасных моментов, проведенных в «Шарме». Ну и пусть я не следовала хронологии нашей истории, порядок можно откорректировать позже.

Выбор был труднее, чем я ожидала. А найти правильные слова – еще сложней. Не важно. Я должна была начать свой роман с этого, с бьющегося сердца нашей любви:

Топ 5 моментов нашего наслаждения в «Шарме» (перечень и порядок не окончательны):

1. Это отличительная особенность повторяющихся ласк: со временем они все сливаются в единое воспоминание. Какой бы изощренной ни была пара, кто спустя несколько месяцев или несколько лет близости сможет определить такое слияние с точностью, как великий победитель этого вечного поиска ощущений. Дэвид Лодж написал прекраснейшие строки по этому поводу в «Терапии».

Однако… Это одно из наших первых пробуждений в «Жозефине». Я бросила Дэвида, и через некоторое время мы с Луи объявили о нашей свадьбе. Мы занимались любовью, Луи и я, всего несколько дней. Я не считаю количество наших запланированных свиданий в разных комнатах того же отеля, где наши встречи имели вид посвящения, цель которого заключалась в том, чтобы раскрыть меня, в них не было истинного желания. Отныне же я чувствовала себя желанной.

Луи еще спит, и утренний луч солнца освещает своим сиянием интерьер комнаты в пурпурных и золотых красках, а также контуры наших тел. Погода мнит себя фотографом и использует технику выдержки, делая все вокруг более светлым и прекрасным. У нас еще не сделаны одинаковые татуировки на лобках. Кожа внизу его живота с несколькими вьющимися волосками на ощупь гладкая и нежная – я касаюсь ее лбом, когда приближаюсь губами к его спящему члену. Я краешком губ захватываю сморщенную крайнюю плоть, осторожными поцелуями касаясь кожи. Потом настойчиво вторгаюсь языком в складки, слежавшиеся за ночь, и, наконец, направляю нежный и требовательный кончик языка в отверстие. Он стонет. Затем слегка шевелится. Я следую за его членом, словно хищник в засаде, наконец решившийся наброситься на него. Когда я заглатываю член одним жадным глотком, Луи хрипит сильнее, осознав, что я его ласкаю. Прилив крови к члену зачаровывает меня: содрогание его мошонки, пульсирование синих вен, выступающих под кожей, спазмы его члена, постепенно набухающего и наполняющегося желанием, появление полупрозрачной капли, которая вскоре выступает на пурпурной плоти головки. Я проглатываю ее одним движением языка, затем иду все ниже, до уздечки, напряженного пестика, который ждет своей очереди, чтобы я собрала с него нектар. Каждый раз, когда я провожу по ней языком, весь член отзывается неудержимым содроганием. Луи что-то мурлычет ободряюще в мой адрес. Тогда я обхватываю губами весь пенис целиком, достаточно плотно сжимая их, чтобы кольцо эластичной плоти, созданное вокруг его органа, давало ощущение, что он вошел в меня. Движения вверх-вниз ускоряются, и причмокивающие засасывающие звуки заставляют меня двигаться с еще большей скоростью и энтузиазмом. Его пенис напряжен до предела. Сквозь полуприкрытые веки Луи я замечаю его признательный взгляд. Мой мужчина обожает, когда я застаю его вот так врасплох, когда управляю его желанием и порождаю его, когда делаю его возбуждающим эротическим объектом, подчиненным моим желаниям. Именно по этой причине минет находится на лидирующем месте в моей классификации любовных утех. За взгляд, который меня благодарит. За мой рот, порабощающий его. За желание, которое разрывает мое лоно и заставляет меня истекать соком до изнеможения. Особенно за то, что оно распоряжается его желанием. В этот день я была его вещью, потому что он согласился быть моей.