— Один автомат здесь стоит примерно пятьсот золотых. Но это — без дополнительного комплекта. Я хочу четыре тысячи за каждый.
— Аллах свидетель, ты нас грабишь! — всплеснул руками Гульбеддин
— На каждый товар найдется купец, уважаемый. Я продам их за такую цену в торговых рядах. Многие люди не чувствуют себя в безопасности и охотно расстанутся с четырьмя тысячами золотых чтобы купить себе хорошее оружие, которое послужит еще их детям.
Змарай погладил искалеченной рукой аккуратную, коротко постриженную бородку
— Но русский, ты не продашь это все в один день. А жизнь здесь дорога и опасна и за право стоять в торговых рядах тебе придется выложить немалую сумму. И здесь много грабителей, да покарает их Аллах. А если узнают, что ты торгуешь, не заплатив — ты можешь лишиться не только товара — но и жизни.
— Ты прав, уважаемый, но я выручу достаточно, чтобы заплатить за торговлю.
— Достаточно никогда не бывает. Принц Акмаль, да покарает его Аллах, жаден настолько, что если он узнает, что кто-то хорошо торгует — то посылает своих нукеров, чтобы они брали с него дань дважды в день.
Покарает… И очень скоро — покарает. Так покарает — как вы и не видели никогда.
… Я же, русский, куплю у тебя все сразу или поменяю на то, что нужно тебе. И ты будешь доволен и уедешь сразу, и не будешь платить за торговлю.
— Назови свою цену, уважаемый Змарай, чтобы я знал, о чем идет речь.
— Я готов дать за твой товар по семьсот золотых, русский и клянусь Аллахом это справедливая цена.
— Теперь вы меня грабите. Не далее как сегодня я видел, как на базаре продавали британский Стерлинг по девятьсот золотых. Неужели мой товар хуже британского Стерлинга, тем более со всеми принадлежностями?
— Но британский Стерлинг хорош тем, что к нему можно взять патроны бесплатно, у британской собаки, которую ты убьешь. Потому он стоит таких денег.
— А часто ли так бывает? Британца не так просто убить. А патроны, подходящие к этому автомату, наше правительство в большом количестве поставляет племенам бесплатно, лишая честных торговцев законного заработка. И Сулейманхейль тоже, уважаемый Змарай, я это знаю, потому что патроны проходят через те склады, где у меня много друзей. Правительство лишает их возможности торговать патронами — а каждый хочет заработать себе на старость, да простит нас всевидящий Аллах. Но лишь из уважения к вам и вашим ранам, полученным в бою с британскими собаками, я продам вам этот товар за три тысячи шестьсот золотых…
— Но и эта цена неподъемна для нас! Наше племя небогато, храбрые воины — вот все наше богатство! Тысячу золотых, русский — это все что мы можем заплатить, видит Аллах, что у нас больше нет!
— Но и я должен получить достойную цену! Я проделал долгий путь с этим оружием, меня по дороге обстреляли твои соплеменники, уважаемый Змарай! Как я посмотрю в глаза тем, кто меня послал, уважаемый Змарай, если соглашусь на такую цену? Нет, три тысячи триста золотых — моя последняя цена за этот товар, равному которому вы здесь не найдете. Три тысячи триста золотых — и точка…
Путь их был долог и труден, они не знали где они, что с ними и зачем они здесь. Но они держались. Потому что их так научили, по крайней мере, одного из них. Держаться — несмотря ни на что.
Одного из них звали Вадим. В отличие от младшего, Вадим был скаутом-разведчиком, то есть был готов к самым трудным обстоятельствам и жизненным перипетиям. Ему было четырнадцать лет, он заканчивал восьмой класс гимназии и был сибиряком. То есть — человеком закаленным и готовым ко всяческим жизненным невзгодам. Он родился в Николаевске-на-амуре[20], но в шесть лет переехал с родителями в Иркутск. Там он пошел в гимназию и сейчас заканчивал ее, дабы поступить на подготовительные курсы престижного[21] Иркутского политехнического. Он не раз отказывался стать не только вожатым звена — но и вожатым отряда, потому что больше ему нравилось быть разведчиком. Он так и не знал, куда поступить — отец настаивал на поездке в Москву и попытке взять вершину МГУ, мать считала что достаточно и Иркутского политехнического: отец был уроженцем Санкт-Петербурга, а мать коренной, упертой сибирячкой. Сам же он втайне мечтал о другом — о Новосибирском, Его Императорского Величества высшем, военно-командном институте, о факультете специальной разведки — на который конкурс восемь-десять человек на место и некоторые копают себе землянки около института, чтобы жить там на случай если освободиться место и одновременно доказать офицерам-преподавателям, что ты достоин. Впрочем — землянка это еще полбеды, выпускной на этом факультете — в одиночку добраться до берега Тихого океана, через всю тайгу, лишь с армейским набором выживания. Да еще — по маршруту следования ни один командир воинской части не упустит такой возможности — провести учения по поимке беглецов. Да и казаки — тоже не упустят лишней возможности в лесу размяться. Бывало — что из всего выпуска не доходил не один. Эти тоже служили — но в морской пехоте, в десанте, то и в обычной пехоте — как инструкторы присудят. Зато тому, кто дошел — путь в спецназ был открыт.
Спецназ, блин…
