Сожженные мосты. Часть 2. Подлецы и герои - [86]

— Аппарат в воздухе, РВП четыре — тридцать!

«Сбитый» Ворон успел подняться почти на предельную высоту — на нем были дополнительные баки, и топлива на выполнение еще одного учебного упражнения должно было хватить. С предельной высоты он почти сразу дал картинку второго игрового поля.

— Итак, господа, задача следующая. Перед нами — сильно укрепленный объект. Мало того — еще и в местности со сложным рельефом. Мы построили примерно то же самое что строят боевики наркомафии в Афганистане — горный, укрепленный комплекс с подземными ходами. Неплохо укрепленный и прикрытый ПВО — автоматическими зенитными пушками калибра двадцать, крупнокалиберными пулеметами 14,5 и 12,7. Все это у нас есть, пусть и на подходе к объекту. Вертолет должен пролететь через огонь систем ПВО, прорваться к горной, сильно укрепленной базе и уничтожить ее. Еще раз подчеркиваю — пушки и пулеметы самые настоящие и обстрел тоже будет — самый настоящий, беспилотный вертолет не будет в данном случае избегать огня противника, не будет вести по системам ПВО огонь в ответ. Это скорее демонстрация боевой живучести машины. Итак, господа, приступаем…

На сей раз, на большой экран дали картинку с Ворона — сильно изрезанная ущельями, гористая местность, что-то вроде долины, едва заметные белые, чуть пульсирующие пятна — костры. На одном из боковых экранов дали две картинки с камер, установленным прямо на месте лагеря — и представитель Командования специальных операций вздрогнул. Все это — та панорама долины в ущелье, что разворачивалась перед ним — была ему до боли знакома и напомнила то, что он хотел бы забыть. Горный Бадахшан, группа из шестнадцати человек, уходящая в горы, проводник из местных, который до сих пор стучал на наркокурьеров и исламистов а сейчас предал — и отчаянный четырехчасовой бой против прорывающегося от границы бандитского отряда торящего дорогу крупному наркокаравану. Погода как назло была нелетной, про бронетехнику в горах следовало забыть — и они бились насмерть, вцепившись зубами в камни против втрое превосходящих по численности бандитов, прошедших специальную подготовку на той стороне границы, почувствовавших вкус крови русских и прущих напролом. Потом ему рассказывали, что его оперировали с зажатым в руке пистолетом — никак не могли вынуть, зажат был намертво.

— Внимание, входим в зону!

Вертолет управлялся с того же самолета, проверялась еще и готовность воздушного командного пункта эффективно «дирижировать» беспилотными летательными аппаратами различных классов и типов. На большой монитор дали картинку — пугающую, надо сказать. Вертолет шел в режиме «огибания местности» на минимальной высоте, буквально царапая брюхом землю. Ни один зенитно-ракетный комплекс, отечественный или зарубежный, сбить такую цель не в состоянии. Для нее опасна только скорострельная зенитная артиллерия — старая добрая скорострелка с радаром, изрыгающая море огня и буквально нашпиговывающая снарядами небо.

— До цели три километра! Входим в зону, внимание!

Этого никто не видел. Невозможно было установить камеру, ее бы сразу снесло шквалом огня. В одном из ущелий несколько замаскированных зенитных установок самых разных типов — от старого доброго ДШК на станке, до четырехствольной скорострелки «Эрликон» швейцарского производства открыли огонь по пролетающему вертолету, стремясь шквалом огня сбить его с курса и обрушить на землю. Борт вертолета — он был окрашен в бурый, с разводами цвет для маскировки — моментально заискрил рикошетами, пули и снаряды били по броне, но пробить ее пока не могли.

Поняв, что машина попала под обстрел, оператор сделал то что делать был не должен — но и прямого запрета не было. Развернуться — этот тип вертолета был очень маневренным и мог уверенно лететь хвостом вперед — и нашпиговать горный склон снарядами тридцатимиллиметровой пушки он не мог — но уйти из-под обстрела и не доводить испытание на боевую живучесть до конца он мог. В конце концов — несмотря на молодость, оператор был профессионалом, а там, в нескольких сотнях километров от воздушного командного пункта пытались испортить его инструмент, тот самый, которым он собирался делать работу. Это был его аппарат, его вертолет и потерять, и даже допускать чтобы ему причинили хоть какие-то повреждения он не хотел, пусть это и была игра. И поэтому он, резко сработав шагом винтов, буквально выстрелил вертолет вверх, выводя его из зоны огня. Маневр был настолько быстрым и четко выполненным — что ни один из операторов зенитных установок не успел на него среагировать. Вертолет на какие-то мгновения выпрыгнул из-за гребня холма, стоящий в обзоре поисковый локатор зенитно-ракетного засек его — но даже не успел точно классифицировать его как цель. Мгновение — и вертолет снова рухнул в ущелье, миновав зону огня. Особенно эффектно маневр смотрелся с экрана — сначала, будто небо прыгнуло зрителям навстречу — а потом ими показалось что еще немного — и они останутся на этих скалах вместе с догорающим вертолетом.

— Лихо…

— Волк — Мосину-один, прошу доложить о повреждениях и возможности выполнения учебной задачи, прием! — полковник Манн не забывал о своих обязанностях.