Создавая бестселлер - [7]
НАД ЛИНИЕЙ
Как на поверхности моря белеют барашки, бушуют волны и взлетают валы, над линией вашего сюжета находится все внешнее, захватывающее действие сюжета. Если персонажу страшно, если он растерян, смущен или оказался во власти антагониста, если эпизоды показывают сложности, конфликты, напряжение, выбор и саспенс, уводящие протагониста прочь от его цели, то такие эпизоды находятся над линией сюжета.
Что касается отрывков с пересказом и тех эпизодов, в которых видно, что перевес силы теперь не у героя, а у кого-то другого, то они тоже помещаются над линией. В этих эпизодах, как правило, есть:
• напряжение;
• конфликт;
• саспенс;
• катастрофа;
• неизвестное;
• предательство;
• погоня или преследование;
• обман;
• месть;
• бунт;
• гонения;
• соперничество;
• тайный сговор;
• преступление против протагониста;
• подозрение.
Также над линией сюжета помещаются эпизоды эмоционального развития персонажа, где присутствуют следующие моменты:
• потеря;
• невозможность справиться;
• месть;
• самопожертвование;
• потеря контроля;
• злость;
• неспособность принять решение;
• печаль;
• преступление, совершенное протагонистом;
• страх;
• восстание;
• жадность;
• несчастье;
• личные пороки;
• потеря власти.
ПОД ЛИНИЕЙ
Пространство под линией — это пространство тайны. Эпизоды под линией показывают подводные течения: здесь находится внутреннее эмоциональное пространство протагониста. Большая часть эмоционального развития персонажа уйдет под линию, потому что описываем его мы в виде рефлексии героя. Все эпизоды, в которых замедляется течение энергии, те, в которых сила возвращается к протагонисту, тоже отправляются под линию.
Эпизоды, в которых протагонист скорее упреждает события, а не реагирует на них, те, где он решает, каким курсом идти к цели, где он берет этот курс, — это все тоже относится к пространству под сюжетной линией. В таких эпизодах обычно есть:
• затишье конфликта;
• не столько эпизод, сколько пересказ.
Под линией также должны оказаться эпизоды, в которых присутствуют следующие элементы:
• персонаж остается спокоен;
• справляется;
• решает задачи;
• сохраняет контроль над ситуацией;
• планирует;
• копается в себе;
• раздумывает.
Главное в использовании сюжетной схемы — понимать структуру романа. Как правило, история делится на три части: начало, середина и окончание. Но помните: правила созданы для того, чтобы их нарушать.
ПЕРВАЯ ЧАСТЬ: НАЧАЛО
Первая часть вашей истории начинается на первой странице. Она составляет примерно 25 % всей истории. И заканчивается, как правило, эпизодом или рядом эпизодов поворотного момента, который называют «начало конца». Большинству писателей ничего не стоит написать первые семьдесят пять страниц захватывающего начала. Но когда начало конца уже пройдено, они бьются в попытках сохранить этот импульс дальше.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ: СЕРЕДИНА
Середина — самый длинный отрезок вашей истории. Она составляет примерно 50 % всей истории и содержит большую часть эпизодов. Вот где большинство авторов начинают буксовать. Испугавшись того, сколько еще нужно описать, автор в отчаянии останавливается.
Вторая часть заканчивается вскоре после того, как главный герой поднимается на первую, мнимую вершину горы. Наступает перелом сюжета.
ПЕРЕЛОМ
Тут энергия повествования достигает своей наивысшей на данный момент точки. Столкнувшись с сильным страхом, болью, разочарованием, неожиданным шоком или предательством, протагонист впервые вынужден отчетливо взглянуть внутрь себя. В некоторых культурах о таком моменте говорят: «Темная ночь души». Это главный поворотный пункт. Откликнется ли протагонист на призыв к пробуждению? Сможет ли измениться в результате перелома?
Как я уже говорила в этой главе, если ваша история короткая, перелом может быть кульминацией всего произведения. Вообще, в коротких историях должна быть только одна наивысшая точка.
В романе достижением переломной точки история не заканчивается. На самом деле перелом лишь мнимая вершина. Но, достигнув точки перелома, протагонист наконец может увидеть настоящую вершину. Прогиб линии на втором варианте схемы сюжета (вид 2) — это точка, где история прерывается, давая читателю время, чтобы выдохнуть после волнения, перед тем как протагонист отправится к кульминации.
ТРЕТЬЯ ЧАСТЬ: ОКОНЧАНИЕ
Окончание истории должно составлять около 25 % всего повествования. Оно состоит из трех частей: подготовки к кульминации, самой кульминации и развязки.
ПОДГОТОВКА К КУЛЬМИНАЦИИ
Протагонист подходит к концу истории довольно-таки умудренным. Ведь он уже испытал кризис и отступление. Цель, которую он ставит себе теперь, будет определять драматическое действие в эпизодах подготовки к кульминации. Эта цель также определяет и то, каких антагонистов он встретит на своем пути. Теперь уже он намного мудрее и сильнее, чем был в начале истории. То же самое произошло и с антагонистами, которым суждено стоять на его пути.
КУЛЬМИНАЦИЯ
С каждым эпизодом нарастала энергия вашей истории. Теперь, в кульминации, она достигла полного крещендо.
Кульминация напоминает перелом, поскольку она тоже является поворотным, драматическим моментом сюжета. Но если во время перелома герою дан шанс увидеть себя со стороны, то во время кульминации он может показать, изменился ли он, как изменился, что понял, как преобразился. После перелома герой совершенно искренне может сказать, что прежним он уже никогда не будет. Но одно дело сказать, другое — осуществить это. Внутри каждого из нас сидят чувства, которые сопротивляются любым изменениям. Расти, меняться всегда означает встречу с неизвестным. Большинство из нас предпочтет скорее вообще не пробовать, чем подвергнуть себя риску провалиться. Действие, которое происходит во время кульминации, показывает, кем, пройдя через всю историю, стал наш герой в глубине души.
Статья украинского писателя Майка Йогансена, написанная им на русском языке, и опубликованная 7 ноября 1925 года в харьковской газете «Коммунист».
«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».