Создавая бестселлер - [4]

Шрифт
Интервал

Пока наконец вы не научитесь жонглировать мячами с закрытыми глазами, стоя на одной ноге. Однажды вы даже сможете жонглировать ножами и колотушками над кухонной раковиной.

КАК И В ЖОНГЛИРОВАНИИ, ЧЕМ ИСКУСНЕЕ ВЗЛЕТАЮТ И ПАДАЮТ ВАШИ ТРИ СЮЖЕТНЫХ УРОВНЯ, ПРОХОДЯ ЧЕРЕЗ ЛОГИКУ ПРИЧИНЫ И СЛЕДСТВИЯ, ТЕМ ГЛУБЖЕ, БОГАЧЕ И БОЛЕЕ ЗАХВАТЫВАЮЩЕЙ СТАНОВИТСЯ ВАША ИСТОРИЯ.

СХЕМА СЮЖЕТА

Схема сюжета — это визуальный инструмент, который поможет вам держать перед глазами всю историю целиком, пока вы пишете отдельные ее части: эпизоды и пересказы.

Сама по себе практика не превратит нас в жонглеров. Некоторым помогает наметить все шаги наперед на бумаге. Если вы строите сюжетную линию, схема сюжета послужит вам маршрутом того путешествия, в которое вы отправляете своего протагониста. Вдоль этого маршрута будут подниматься и ниспадать три основных сюжетных уровня: драматическое действие, эмоциональное развитие персонажа и главная идея.

Поначалу в вашем сюжетном маршруте будет, скорее всего, много дыр и тупиков, но, когда вы лучше узнаете историю и персонажей, все это заполнится и сгладится.

Когда схема написана и вы вместе с героем отправились в путешествие, весьма вероятно, что один из вас начнет блуждать, сбиваться с курса или даже намеренно отклоняться от него. Не волнуйтесь, но, пока драматическое действие подводит вашего персонажа к краю скалы или заставляет героиню пробираться сквозь заросли, чтобы убить парочку драконов, старайтесь придерживаться схемы. Наконец, тяжело дыша, вы вместе доходите до вершины. Ой, это еще не вершина. Наступает перевал. Настоящая вершина сверкает в отдалении. Тогда, собрав силы, вы вместе карабкаетесь в ее направлении — к кульминации истории.

Я советую рисовать схему сюжета горизонтально на длинных отрезках рулонной бумаги и клеить их на стену. Пока вы концентрируетесь на мелочах, переписываете главы и эпизоды, подбираете нужное слово, чтобы предложение хорошо звучало, схема будет постоянным напоминанием о цельной истории. Так вы сможете держать в голове всю картину.

Если у вас нет подходящего места или вы просто не хотите обклеивать стены обоями из идей, возьмите листы поменьше. Ну а если у вас и без наглядных подсказок получается держать в голове все идеи, нарисуйте схему в компьютерном приложении. Используйте любой метод, который действительно заставит вас писать.

Может быть довольно тяжело одновременно жонглировать тремя основными сплетенными вместе сюжетными линиями. Кроме того, у вас будет бессчетное количество прочих сюжетных элементов. Иногда все заканчивается тем, что мы прилагаем слишком много усилий. От этого страдает текст, автор чувствует себя скованно и неловко. Исчезает радость письма. Попробуйте подбрасывать мячи по очереди. Чем расписывать свой сюжет в виде списка или плана идей в простой линейной прогрессии, сделайте схему сюжета с продуманными или не до конца продуманными эпизодами. И проследите динамику изменений каждой сюжетной линии: рост и падение, как это происходит во всех великих историях. Вам решать, сколько сюжетных линий за раз вы рисуете на схеме: одну или сразу три.

Расписывая действие, всегда помните, что главная причина, по которой люди читают книжки и ходят в кино, — это персонажи. Набросайте идеи, описания персонажей и обстоятельств и приклейте их на стену. Или даже добавьте линию течения времени.

Когда одна сюжетная линия выписана, оплетите ее линией эмоционального развития персонажа, которое будет расти и падать относительно напряжения внешних обстоятельств. Главная идея вашей истории и смысл каждого эпизода станут проявляться все более и более отчетливо, по мере того как вы будете писать и работать с сюжетной схемой.

ПОВТОРЮСЬ: ВО ВСЕМ, ЧТО КАСАЕТСЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ, НЕТ НИКАКИХ ПРАВИЛ. КАЖДАЯ ВЫСКАЗАННАЯ МНОЮ МЫСЛЬ ИМЕЕТ СТОЛЬКО ЖЕ ИСКЛЮЧЕНИЙ, СКОЛЬКО И ПОДТВЕРЖДЕНИЙ. К КАЖДОМУ ПРИМЕРУ ИЗ ПРИЗЕРОВ ПУЛИТЦЕРОВСКОЙ ПРЕМИИ, КОТОРЫЕ Я ПРИВОЖУ, МОЖНО ПОДОБРАТЬ ОБРАТНЫЙ ПРИМЕР ИЗ ТЕХ ЖЕ ПРИЗЕРОВ.

Теперь вы готовы создать карту своей истории с помощью сюжетной схемы.

Глава 1. Что такое сюжет?

Вот пример того, чем сюжет не является: «Умирает король. Умирает королева».

А вот пример настоящего сюжета: «Умирает король. И королева умирает от тоски».

Что отличает первый пример от второго? Разумеется, первый пример рассказывает читателю о том, что произошло, и даже несет на себе определенный драматический отпечаток (из-за присутствия смерти). Тут есть драматическое действие, но нет эмоционального развития персонажа и главной идеи.

Более того, высказывание «Умирает король. Умирает королева» состоит из двух отдельных частей. Между событиями нет связи, причины и следствия.

Второй пример — это пример сюжета. То, что королева умирает, тоскуя по своему мужу, показывает эмоциональное развитие персонажа. Из этого можно извлечь мысль автора: любовь убивает. И наконец, эти два события во втором примере являются причиной и следствием. Между ними существует причинно-следственная связь. Другими словами, смерть короля — это причина, которая в конце концов привела к следствию: к смерти королевы.


Рекомендуем почитать
Октябрь в украинской литературе

Статья украинского писателя Майка Йогансена, написанная им на русском языке, и опубликованная 7 ноября 1925 года в харьковской газете «Коммунист».


Полевое руководство для научных журналистов

«Наука, несмотря на свою молодость, уже изменила наш мир: она спасла более миллиарда человек от голода и смертельных болезней, освободила миллионы от оков неведения и предрассудков и способствовала демократической революции, которая принесла политические свободы трети человечества. И это только начало. Научный подход к пониманию природы и нашего места в ней — этот обманчиво простой процесс системной проверки своих гипотез экспериментами — открыл нам бесконечные горизонты для исследований. Нет предела знаниям и могуществу, которого мы, к счастью или несчастью, можем достичь. И все же мало кто понимает науку, а многие боятся ее невероятной силы.


Словенская литература

Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.


«Сказание» инока Парфения в литературном контексте XIX века

«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.