Создатели - [2]

Те десять минут, которые длилось ее ожидание, показались ей вечностью. И если бы не воспитанное родителями упорство, если бы не понимание, что сейчас решается ее судьба, что только так она может обрести счастье на всю оставшуюся жизнь, то она, наверное, сдалась бы и перенесла все на другой день. Целеустремленность – очень важная черта для молодой девушки.

Ее ожидание закончилось. Послышались шаги, скрипнула дверь и в туалет кто-то вошел. Пошел мимо умывальников. Пора, теперь она обрела необходимого свидетеля, который точно ее заметит. Шаги достаточно тяжелы (детали важны) – значит, это не какая-нибудь пичуга из младших классов. Либо старшеклассница, либо кто-то из преподавателей. Все, абсолютно все шло по плану.

Лиза сжала в руке записку, убедившись, что кончик бумаги красиво выглядывает из кулачка. Лишь после этого она бесстрашно, обеими ногами спрыгнула с унитаза, стараясь сделать это максимально аккуратно, чтобы не слишком сильно поранить шею.

Это оказалось значительно больнее, чем она предполагала. Веревка так сильно врезалась в шею, что Лиза захотела закричать, но не смогла. Сквозь туман, застилающий глаза, она взглянула на своего свидетеля.

***

Тетя Зина спешила. Ей надо успеть убрать в туалетах до звонка. Во время перемены там убираться просто невозможно. Во время перемены лучше спрятаться где-то в уголке и отдохнуть заслуженные десять-пятнадцать минут. В мужском туалете старшеклассники вечно курят, поэтому там уборку она старалась начинать сразу после начала урока, иначе просто не успеть, слишком уж там грязно и намусорено. Но в женском, в женском можно успеть. Девочки, особенно те, что помладше, чуть аккуратней. И двадцати минут, оставшихся до звонка, может хватить.

Когда она увидела корчащуюся в петле школьницу, то прежде всего подумала, что туалет, видимо, придется убирать уже во время следующего урока. После этого она побежала.

Абсолютно разумное и единственно верное решение, на ее взгляд. Если в школе беспорядок, об этом нужно немедленно доложить директору. Или завучу. Даже лучше завучу. Потому что директор все-таки фигура серьезная. А завуч как раз для того и существует, чтобы разрешать все неприятности, которые случаются в школе. Мелочи важны.

Учительская, где она совсем недавно видела Ларису Валерьевну, находилась метрах в ста и этажом ниже.

Надо отдать тете Зине должное, она действительно бежала, так быстро, как могла. Не замедлилась даже на лестнице, рискуя сломать себе и ноги, и шею – возраст все же не тот.

Лицо свидетеля появилось и исчезло, а боль не ослабевала. Наоборот, она становилась все острей, а еще к ней начало примешиваться удушье. Лиза не могла больше сдерживаться, и начала царапать правой рукой по веревке, пытаясь сдернуть ее с себя. В левой, по-прежнему, была зажата записка, и девочка лишь судорожно дергала ей, не зная, как не выпустить записку и в тот же время использовать и вторую руку.

Потом она перестала пытаться дотянуться до узла, вместо этого попробовав засунуть пальцы под веревку, чтобы хоть немного ослабить давление.

Последняя судорога прошла по телу Лизы, когда тетя Зина еще даже не добежала до лестницы.

***

Завуч, Лариса Валерьевна, поняла все моментально, через несколько слов, произнесенных техничкой. И бежала она, возможно, даже побыстрее тети Зины.

Ей понадобилось секунд тридцать, чтобы добежать до злополучного туалета (вечно на третьем этаже проблемы). Десять секунд на то, чтобы вынуть девочку из петли.

И еще десять минут на то, чтобы окончательно убедиться, что девочка не дышит. Несмотря на все ее попытки привести школьницу в чувство. Скорая приехала еще через пятнадцать минут. Но это мало что поменяло. Лиза была мертва.

Ее дверь закрылась. Хотя на крохотное мгновение она успела заглянуть в щелку. Не увидеть, а лишь представить, что находится там.

***

Девочка так и не выпустила из рук записку. Из сжатого кулачка ее, с трудом, вынула завуч. Прочитала, позже, когда скорая уже увезла труп. Простые детские слова о вечной любви, о невыносимости разлуки.

На неофициальном учительском совете, проходившем в расширенном составе (с участковым), было решено, что не стоит травмировать ни в чем не повинного, и ни о чем не подозревающего мальчика.

Записка какое-то время полежала в папке участкового, а потом просто исчезла, оказалась похороненной под грудой других бумаг.

Лизу же похоронили на четвертый день. Небольшой город, случай из ряда вон выходящий, и на похороны отпустили весь класс Лизы, и даже параллельные. И ее единственный шел в процессии, даже не зная, что все это огромное действо происходит только лишь из-за него, для него. Дверь захлопнулась. Навсегда и окончательно.

Хаммер

Когда тебе четырнадцать, приходится определяться, чему верить. Чему и кому. Тебе еще никто не сказал, что, оказывается, можно иметь свое собственное мнение. Ни учителя, считающие, что ученикам нужно знать их воззрения на любые вопросы. Ни родители, которые верят, что главное, чтобы ребенок слушался. Но «слушался» и «имел собственные суждения» – разные вещи. Может, даже антонимы, когда тебе четырнадцать.

Прежде всего – учителя. Зачем? Зачем тебе свое мнение, когда у них есть что предложить? На любую тему. Как правильно решать задачи, и как неправильно. Как правильно чистить зубы, и как часто это делать.