Однажды множество людей собралось посмотреть на его труды, как гончар лепит глину своими пальцами, которые стали только еще моложе и быстрее с течением лет. И старик заговорил вдруг о своей тайне:
— Из земной глины и всего земного должен творить человек божества своей мечты; из палок и камней вокруг него — создавать крылья, которые вознесут наверх самые сокровенные его идеалы. Мы — все создатели богов; из праха собственного «Я» мы создаем удивительные творения, которые даже на своих глиняных крыльях взлетают к Божественным мирам.
При этих словах глаза гончара вспыхнули, его голос дрогнул. Лицо, обрамленное серебристыми волосами, казалось, озарилось тем же невыразимым Светом, который окружал и создаваемых им богов.
Мудрецы молчали, ибо почувствовали присутствие Всемогущего; они услышали, как голос Бога говорит устами гончара.
Великолепная фигура возникала перед ним, и гончар продолжал:
— Все люди, приходящие в мир, — гончары. Они лепят из собственной глины священные украшения в доме их Отца. В их горшки и кувшины налита вода жизни; но те, чьи души — кувшины с гончарного Круга Жизни, бесконечного круга рождения и смерти, те, чьи кубки обожжены пламенем страдания, вот кто — мастера-гончары всего. Ведь из собственной смертной глины они создают богов, чьи раскрытые крылья должны защитить их от ужасов мрака.
Ученые молча склонили головы. Философы переглянулись, не понимая, о чем говорит гончар, но чувствуя силу его слов. Наконец фигура была закончена, и гончар в тихой молитве упал перед ней на колени. Вновь спустился Свет, и жизнь вошла в глиняный образ. Медленно он менялся от смутной материальности земли к сияющим покровам божества, и в своем великолепии, омытый розовым светом, протянул руки и смиренно склонил голову перед гончаром, который дал ему жизнь.
Присутствующие отступили в благоговейном трепете. Такого зрелища не видел ранее никто из людей, и кто-то склонился, чтобы почтительно поцеловать край одежды гончара.
Живая статуя подняла пальцы к свету, и мягкий шелест ее крыльев прошептал голосом ангелов:
— Вот — путь света. Прощай, о Создатель! — и, повернувшись лицом вверх, божество сказало: — Отец, я иду на Твой призыв.
Раскрыв могучие крылья, новорожденное божество взмыло ввысь и поднялось к свету.
Тихий вздох прошел по молчаливой толпе, и все опустились на колени в молитве возле скромного гончара. Один прошептал приглушенно:
— Мы видели, как человек своими руками создает божество, лепит его живой образ из земной глины. Воистину он вдохновлен Богом.
Другой, обернувшись к гончару, сказал:
— О отец, если Вам дано творить эти невиданные создания, что взлетают прямо к миру Всемогущих, почему Вы остаетесь в темноте внизу? Раз Вы творите неземные образы, воистину Вы сами — бог. Слепите крылья себе и взлетите точно так же, ведь Вы должны быть богом.
Гончар сложил руки на груди и с молчаливым поклоном качнул головой. Голосом, полным сладкого смирения, он ответил:
— Мой сын, я — не бог; я — только леплю из глины. Я — создатель богов, но сам я — творение земли.
